– Капету будет трудно, – едва умолкла Вия, проговорил Можер. – Не все принесли вассальную присягу, да и герцогство его, хоть и большое, но будто горох рассыпали по нему: повсюду графства, кругом замки со своими господами. Как заставить всех подчиниться? Не станешь же воевать с каждым по очереди.
– Да, ему будет нелегко, – согласно кивнула Вия. – Как и последним Каролингам. Слишком много земель в Галлии, и каждый феодал на своей – хозяин. Мне, скажу по совести, жалко Капета. Был себе герцогом, старшим над всеми, горя не знал. А теперь? Сколько забот свалилось на его голову. Справится ли? Не сметут ли, как и других Робертинов, его предшественников?
– Не думаю, – убежденно ответил Можер. – Кому нужна такая обуза? Предложи, например, моему отцу стать королем – он только отмахнется. Он король Нормандии и всех держит в кулаке. А дай ему престол франков? И уже не уследишь ни за кем, и не хватит сил, чтобы привести в повиновение всех – от Фландрии до Тулузы. Лишь выдохнешься да сдохнешь как пёс – хорошо дома, а то и в походе.
– И то правда, – согласилась Вия. – Мала лошадь, мал и хомут.
…Когда Можер сообщил Эмме о своем отъезде, она только и спросила, с грустью посмотрев в его глаза:
– Надолго?
– Наверное, навсегда. Вернусь оттуда в Нормандию вместе с матерью.
Она неторопливо прошла по комнате, остановилась у окна. Взгляд застыл на уставшем солнце, засыпающем над темным лесом.
– И ты не заедешь проститься?
Можер подошел, обнял ее сзади за плечи:
– Не смогу отказаться от желания обнять тебя в последний раз.
Она обернулась.
– Я буду ждать. Один едешь?
– Вия останется с тобой.
– Милая девочка, без нее я сошла бы с ума. Мы отправимся с ней на охоту, у меня есть прекрасные соколы, Лотарь привез из Бургундии…
– Я рад, что вы дружите.
– Я люблю ее как дочь, она меня – как мать. Мы собираемся к Оттону, это нас развлечет. Нынче, сам видишь, все разъехались, дворец опустел, скоро по его коридорам протянется паутина.
– Мне пора.
Эмма встрепенулась:
– Не забывай нас, Можер… В Париже у короля, должно быть, большой дворец, много придворных – веселых, шумных… И тебе там не дадут скучать… – она тяжело вздохнула, губы тронула виноватая улыбка. – А здесь тебе тоскливо с нами…
– Мне бы на войну! Махать мечом, рубя врагов, гнать лошадь и на ходу протыкать копьем сарацина, а потом глядеть, как этот сын пророка подыхает у тебя на глазах, захлебываясь собственной кровью!.. Помню, король говорил о графе Барселонском, тому будто бы досаждают мусульмане. Соберется Гуго, немедленно отправлюсь с ним в поход, пока не покрылся плесенью. Веришь ли, сколь руки чешутся рубить головы маврам!