— А не слишком ли ты высокого мнения о себе и своём жилище?
— Не-а, — ничуть не смутившись, ответил Лавров, — у меня даже рыбкам нравится, — довольно заметил он.
— С чего ты взял?
— Ну не уходят же.
Она стукнула его ладошкой по плечу:
— Ну ты царская особа!
— Ну-у. Теперь и ты будешь голубых кровей.
— Как скажете, Ваше величество.
Ксюша еще неделю держала его в подвешенном состоянии, то и дело возвращалась в Варину квартиру, вспоминая об оставленных там вещах: то одно забудет, то другое.
— Нет, Кир, — попыталась вывернуться из его рук, — мы так не будем.
— Будем, — возразил Лавров, — именно так будем, — прижал её своим телом, — я детей хочу.
— Рано еще.
— Самое время, — продолжал настаивать Лавров, — подари мне наследника или наследницу, — улыбнулся.
— Нет, Кирилл. Не сейчас.
Ягодка повысила голос. Кирилл словно не слышал ее, продолжал целовать, не выпуская из цепкой хватки.
— Сейчас не надо. Через девять месяцев подаришь, — продолжал настаивать, не разделяя ее настроя. — Если ты про свадьбу, то назови любую дату и всё будет.
— Я не про свадьбу. И замуж я не хочу!
— Не понял? — возмутился, испепеляя ее взглядом.
— Чего ты не понял, — я русским языком тебе сказала, что замуж не хочу.
Он, как одержимый, набросился на нее, спешно избавляя от нижнего белья.
— Кир! — буквально заорала Ягодка, из всех сил уперлась руками в его грудь. Бесполезно, и на миллиметр не смогла его сдвинуть. — Подожди! — Кирилл не отреагировал. — Нельзя мне! Понимаешь? Рано еще! Полгода не прошло. — Он замер на мгновение, а она продолжила: — У меня со здоровьем проблемы. Нельзя мне пока детей. Слышишь? Нельзя! Полгода нельзя, — с отчаянием прошептала Ксюша.
— Почему мне об этом неизвестно? — тихо спросил, приподнимаясь на локтях.
— Теперь известно, — буркнула в ответ. Не хотела ему говорить, но пришлось.
— Почему именно полгода?
— Потому что у меня был выкидыш.
Кир дернулся как от удара. Прожигал ее взглядом, пытался в ее глазах увидеть ответы на интересующие его вопросы.
— Когда?
— Полтора месяца назад, — нехотя ответила она.
— До Севкиной смерти или после?
Ксюша молчала, пытаясь подобрать нужные слова.
— После.
— Ты должна была мне сказать, — сказал так, будто тишину рубил на части словами. Резко, отрывисто, требовательно.
— Я не могла, — голос звучал тихо, хотя хотелось выть от безысходности.
— Могла. Ты обязана была сказать, — повторил Кир буквально по слогам.
— Ты действительно считаешь, что я должна была добить тебя новостью о том, что в один день ты хоронил не только лучшего друга, но и своего ребенка? — по Ксюшиным щекам побежали слезы, но она даже не зажмурилась. Лучше бы она прикрыла глаза, потому что в них плескался такой ужас, такая боль, что у Кира дыхание перехватило и казалось, что сердце остановилось на несколько секунд. Секунда, еще одна отпустило удар бьется, сердце бьется, разгоняя застывшую в венах кровь. Кирилл сел, подвинулся к изголовью кровати, перетянул Ягодку к себе на колени, обнял, прижимая к груди, и прошептал: