Три или четыре секунды мы смотрели друг на друга — я все так же сидя.
Потом он сделал несколько шагов, подошел ко мне и сказал:
— Э-э…
— Здравствуйте, — сказал я.
Он сунул руки в карманы, вынул и потер одна об другую.
— Вы тоже знаете про это? — он подбородком показал на пятно.
— Знаю, — ответил я. — И вы?
— Я его увидел сегодня утром. — Он подумал. — Сначала испугался, что это у меня в глазах, а потом понял, что оно есть. Это я его завалил хворостом.
Мы помолчали, и он сказал:
— Я ломал ветки для метел. Потом увидел, как вы сюда идете, и пошел за вами.
Очевидно, он считал, что должен объяснить мне, как попал на поляну.
— Да, — кивнул я. — Я видел это пятно осенью. И приехал посмотреть, осталось ли оно еще. Любопытно, правда?'
Тут я протянул руки к пятну, намереваясь погрузить в него пальцы.
Но мужчина шагнул вперед.
— Не надо! Не трогайте! Вдруг взорвется.
— Да нет, — сказал я. — Оно не взорвется. Вы же сами закидывали его хворостом.
Я снова протянул руку, но он опять остановил меня. На его лице был страх.
— Лучше не трогать. Не надо.
Он не мог понять, что если взрыва не последовало, когда пятно пересекали первые ветви, то ничего не будет и сейчас.
Быстро подходил вечер. Начало темнеть.
— Его ничем не сдвинуть, — сказал он. — Видите, висит само.
— Да, — согласился я. — Очень интересно, верно?
Но он покачал головой.
— Не нравится мне это. Лучше бы его не было.
— Почему?
Он беспокойно переступил с ноги на ногу. (От него ощутимо пахло хлевом, и этот запах, соединенный с его нерешительностью, еще раз подтвердил мне, что он батрак на одном из хуторов.
— Не хорошо это, — вдруг начал он с горечью. Потом сразу запнулся и задумался. — Уж слишком много разных штук.
— Каких штук?
— Ну, атомные бомбы… Водородные. Всякое такое… И вот это пятно. Зачем оно?
— Не знаю, — сказал я и посмотрел на него в упор.
Глаза у него были светлые, голубые и выделялись на красном лице. Некоторое время он выдерживал мой взгляд, потом отвел глаза в сторону.
Опять мы молчали, и это молчание становилось тягостным.
— Ну, ладно, — сказал я. — Давайте закидаем его, что ли?
— Давайте.
Вдвоем мы быстро закидали пятно, потом я спросил, куда ему идти. Оказалось, что из леса нам вместе.
Мы пошли тропинкой. У него была неровная походка — он как бы чуть подпрыгивал через шаг. В одном месте он свернул в сторону и тотчас возвратился на тропинку с перекинутыми через плечо двумя большими вязанками прутьев.
— Я работаю у Буцбаха, — сказал он, и снова это прозвучало каким-то извиненьем. Как будто он пояснял, что взял хворост не для себя, а для Буцбаха.