– Настоящие куртизанки торгуют красотой, продают фантазии в той же мере, что и собственное тело. Разумеется, ничто не мешало тому посланнику плюнуть на ковер, как он наверняка поступил бы в любом другом месте, но куртизанке удалось создать и поддерживать атмосферу такой исключительной утонченности, что он оказался совершенно оторван от реалий каждодневной жизни. Посланник остался этим весьма доволен, поскольку счел себя самым желанным и утонченным любовником; он решил, что крайне удачно выбрал спутницу на ночь. А куртизанка продемонстрировала свой недюжинный ум, поскольку продала ему не только свое тело, но именно ту иллюзию роскоши и исключительности, в которой он так нуждался.
Джентилия перебила его:
– Значит, Сосия, пусть даже она и не настоящая куртизанка, очень красива? Она умеет вести себя как куртизанка?
– Нет, Сосия совсем не такая и, насколько я понимаю, никогда не хотела быть такой. У нее имеются высокородные любовники – Малипьеро и, быть может, еще один или двое, но она презирает те ухищрения, к которым прибегают дорогие шлюхи. Лосьоны для удаления волос, щипчики для бровей и бигуди, ароматизированные кремы – не для нее. Она не станет прихорашиваться ради того, чтобы привлечь мужчину. Она берет тех мужчин, которым нравится такой, какая она есть.
– Значит, она еще хуже проститутки? И заполучила в любовники самого Малипьеро?
– Это трудно объяснить, но в ней что-то есть. Например, Сосия даже в одежде ходит так, словно она – совершенно голая.
– Так же, как и ты? – заметила Джентилия.
Фелис, опешив, даже не нашелся что ответить. Джентилия же продолжала:
– Я ничего не могу понять. Почему Бруно унизился до того, что связался с нею? – Девушка яростно тряхнула головой. – Быть может, она ведьма, Фелис? Она гадает на бобах и пишет carte di voler bene?[163]
Фелис поразился: «Откуда ей известны такие вещи? Кое-что о ведьмах я ей, конечно, рассказывал, но никогда не вдавался в такие подробности».
– Ничего столь очевидного или практически осуществимого, дорогая моя. Если бы я попытался объяснить тебе, в чем тут дело, то сказал бы, что во всем повинен ее запах. Если это – магия, тогда Сосия – волшебница. Но она не верит во все эти фокусы-покусы колдуний и знахарок. Она презирает их. Она действует куда более скрытно и интригующе.
Пожалуй, он и так сказал слишком много. Джентилия, прищурившись, пристально смотрела на него.
«Значит, у нее побывал даже Фелис Феличиано, – подумала Джентилия, – в этом нечистом гнезде, которое Сосия устроила для того, чтобы соблазнять мужчин».
И тут в голову ей пришла одна идея; восхитительно плохая идея. Ей хотелось, чтобы Фелис ушел и она смогла обдумать ее без помехи. План действий следовало составить самой и держать его в строжайшей тайне.