– Ты тоже полагаешь ее красивой? – Сосия подошла к нему поближе, надеясь, что он обнимет ее в знак приветствия.
– Я нахожу ее привлекательной. Она привлекает меня. – Фелис наконец-то отвернулся от окна и холодно кивнул ей.
– А она знает об этом?
– Я представил ей некоторые неопровержимые доказательства этого, – беззаботно отозвался Фелис.
Сосия зажмурилась и процедила сквозь стиснутые зубы:
– А я‑то думала, что ей полагается быть выше подобных вещей.
– А, она позволяет мне иметь себя, но каким-то образом это ее ничуть не задевает. Она просто выше этого.
– Почему же, в таком случае, она вообще знается с тобой?
– Думаю, чтобы приятно провести время в ожидании кого-то получше.
– Лучше тебя?
Сосия резко отвернулась, попутно свалив на пол небольшую стопку бумаг. Она наклонилась, чтобы поднять их, но Фелис решительно оттеснил ее в сторону.
– Не трогай. Это пробный оттиск.
– Это доказательство того, что редактор – пьяница. Это ведь работа Скуарцафико, верно? Я слышала, что он переметнулся к Жансону. И ты тоже, Фелис? Бедные Венделин и Бруно, на что они могут рассчитывать, имея таких друзей, как ты? Как ты мог, да еще с женой Венделина…
Она указала на две ошибки на первой странице и небольшую кляксу в нижнем левом углу. Фелис не уставал изумляться ее знаниям. Они опровергали его теорию о том, что она живет одними инстинктами, которые позволяли ей совокупляться, не приплетая к этому чувства, для получения сугубо плотских удовольствий.
– А что тебе известно о Скуарцафико, Сосия? Нет, не трудись отвечать. Иначе в том интересном запахе, что исходит от тебя, я различу вонь прокисшего вина. Но я все равно не понимаю, как ты могла – или как смог он, даже учитывая, что ты его спровоцировала. Ведь наверняка минуло уже много лет с той поры, как он занимался любовью с кем-либо еще, помимо бутылки.
– Ты считаешь, что мне недостает разборчивости?
– Ты умна, Сосия, так что нет, дело не в этом. Ты умна, как pantegana[187]. Ты – крыса, что бегает по Венеции, сея грязь и скверну.
Сосия, различив в его обычно невозмутимом голосе непривычно резкие нотки, быстро подняла голову и отступила за стол. Ей удалось невозможное: она разозлила Фелиса. И о причинах она тоже догадалась мгновенно. Он подцепил от нее заразную болезнь, он, всегда отличавшийся неизменной разборчивостью и чистоплотностью. Фелис уже давно перестал устраивать ей тщательные осмотры, как сделал в первый раз, когда они возлегли вместе. Она знала, что он всегда проверяет своих шлюх и случайных любовников, так что, кроме нее, заразить его больше было некому. В этот самый момент жжение в области гениталий стало нестерпимым, и она потерлась о край стола. Сосия пожалела о том, что не воспользовалась травами, которые оставил ей Рабино. После того как она устроила разгром в его аптечной мастерской, он больше не предлагал ей их. Впрочем, она и не собиралась просить его о помощи, как и не интересовалась тем, почему некоторые ее клиенты заболели, тогда как другие, например Бруно, оставались здоровыми.