дворянских собраний на средства добровольных пожертвований (их сумма в 1812—1814 годах составила 83 млн. руб.), а с марта 1813 года — за счёт казны. Офицеры назначались из добровольцев-дворян, ранее служивших в армии. Командующие округами избирались дворянскими собраниями.
По манифесту от 18 июля районы формирования народного ополчения ограничивались 16 центральными губерниями. Народное ополчение Московской, Смоленской, Калужской, Тульской, Рязанской, Тверской, Ярославской и Владимирской губерний составило 1-й округ (командующий генерал Ф.В. Растопчин) и предназначалось для обороны Москвы. Во 2-й округ (командующий генерал М.И. Кутузов, с 27 августа — генерал П.И. Меллер-Закомельский, с 22 сентября — сенатор А.А. Бибиков) входило ополчение Петербургской и Новгородской губерний, прикрывавшее Петербургское направление. Народное ополчение Костромской, Вятской, Казанской, Нижегородской, Симбирской и Пензенской губерний входило в 3-й округ (командующий генерал П.А. Толстой) и составляло резерв.
Общая численность народного ополчения составила свыше 300 тысяч человек. Из ополченцев создавались пешие 4-батальонные полки (по 2500 чел.), конные полки (по 1400 чел.) и дружины (по 820 чел.). Основным вооружением были пики, топоры и сабли, небольшое число ратников было вооружено ружьями. К концу 1812 года большинство ополченцев получило ружья. Одежда ратника состояла из суконного кафтана, шаровар, рубахи, сапог и фуражки с медным крестом>56.
Собственно привлечение для защиты отечества самых широких слоев русского общества и дало вполне обоснованное основание назвать войну 1812 года Отечественной. Однако говорить о «едином патриотическом порыве» не приходится. «Известно, что нередко богатые
Опыт специальных действий Российской армии до 1917 года
крестьяне покупали у помещиков крепостных людей, поставляя их в ополчение взамен себя. Да и в армию крестьяне отнюдь не всегда шли с охотой (как убеждает читателя Троицкий), они убегали или калечили себя, чему есть свидетельства. После оставления Москвы значительная часть ратников Московского и Смоленского ополчений покинула ряды и разбрелась по своим домам»>57.
1.3.5. Мифы о народной войне
Все, как один?
Ни о каком стихийном вооружении народа и самостоятельном создании партизанских отрядов и речи быть не мото. Рассказы о массовом народном подъеме и ведении партизанской войны не более чем вымысел ура-патриотов, с подачи Растопчина начавших это мифотворчество сразу после окончания войны, и историков советской поры, которые с подачи И.В. Сталина сильно исказили историю Отечественной войны 1812 года. Вот что пишет кандидат исторических наук А.И. Попов в своей критической статье «Отечественная война 1812 года: “Новые открытия” и псевдопроблемы», где он критикует книгу Троицкого, которая продолжает повторять прошлые ошибки. Опустив полемику с автором критикуемого издания, предлагаем вниманию читателя, что называется, сухой остаток — результат собственных исследований Попова и работ современных историков, не обремененных классовым подходом к предмету своего исследования. Для начала стоит заметить, что патриотический подъем имел место не на всей территории Российской империи. «На самом же деле значительная часть населения Литвы встречала наполеоновские войска как освободителей, помогала им и вредила русским, а крестьяне Белоруссии скрывались в лесах, отбиваясь от мародёров и грабя имения своих помещиков. Вовсе не мирное население уничтожало здесь запасы, а отступавшая русская армия, чаще всего казаки — свои магазины. Одним словом, никакого «народного партизанского движения» здесь не было, и первый официальный призыв к народной войне был опубликован М.Б. Барклаем-де-Толли лишь 1(13) августа в Смоленске»