— А нет других способов не пускать енотов в твой огород?
Она сама удивилась, осознав, что ее действительно интересует ответ.
Тои кивнул:
— Яд. Кайенский перец. Капканы. Как-то ночью один енот напоролся на кол. Я не стал снимать тело. Это помогло.
Бев задохнулась.
— Это отвратительно. Ужасно. Ты ужасный человек. Ты оставил его мертвое тело…
— Не кипятись. Они вредители. И сущее наказание.
— Неважно. Это противно и возмутительно.
Она передернулась и положила вилку. Аппетит совершенно пропал.
— Спорим, если бы еноты и суслики лопали твои идеальные маленькие клумбы, ты бы наняла какую-нибудь фирму по благоустройству, чтобы они «устранили» проблему. По-твоему, как бы они поступили? Пригласили бы маленьких ублюдков на чай и вежливо попросили их покинуть территорию? Черта с два. Они бы их убили. Ты знаешь, как действует яд?
— И не хочу знать.
Бев сжала жемчуг в пальцах и уставилась в пустую тарелку. Она была бумажной.
Том выиграл этот раунд.
Том протянул руку и коснулся ее ключицы. Он провел своими мозолистыми пальцами по ее коже и тронул жемчужины.
— Поверить не могу, что ты до сих пор его носишь.
Бев замерла, как напуганное дикое животное. Том продолжал гладить ее кожу. Его пальцы были жесткими и шершавыми, пропитанными никотином. Она почувствовала эти прикосновения до кончиков пальцев на ногах, до кончиков уложенных в салоне волос, каждым нервным окончанием.
Прикосновения покойного мужа заставляли ее морщиться от тошноты.
Это.
Это.
Это прикосновение было другим.
— Почему бы мне не носить жемчуг, Том? — спросила она надтреснутым голосом.
Он пожал плечами и откинулся на свой стул.
— Просто удивляюсь. Я думал, что, как только старина Родж отбросит коньки, ты расслабишься. Избавишься от строгого пучка, от высокомерия. Ты так долго была у него под каблуком, что, может быть, слишком поздно.
— Ты именно так поступил, когда умерла Альберта?
— Нет, Альберта… Ну, это другое. Она болела много месяцев. Она как будто и не существовала. Не разговаривала. Я не испытывал к ней неприязни. Просто жалел в конце. Из-за ее страданий.
Бев сосредоточилась на дыхании. Ей не хотелось задыхаться перед этим мужчиной.
— А ты считаешь, что я испытывала неприязнь к своему мужу? Так ты считаешь? Должна добавить, что это не твое дело. И очень невежливо обсуждать такое за столом.
— Хочешь поговорить об этом на веранде?
Том выглядел серьезным, но она знала, что внутри он смеется.
— Я вообще не хочу об этом говорить.
— Потому что твой покойный муж был таким ублюдком? Почти сорок лет обращался с тобой, как с мусором? Я бы хотел об этом поговорить. Я бы взял этот жемчуг и засунул прямо в кучу куриного дерьма. Он тебя не заслуживал. Тебе надо было…