– Не делал он! Оговорили все бедного мальчика.
Я сделал вид, что ничего не расслышал. Мать тоже.
Говорят, большая удача, когда чужие люди сближаются, как родственники. Значит, в моем случае удачей и не пахло. Отец давно поставил на мне крест. Впервые я это почувствовал, когда мне было лет 12. Почему так вышло, я точно не знал. Позже я догадывался, что многие вещи делал назло отцу. «Ах, сын у тебя не удался? Ну вот, как ты посмотришь на это?» – и я влипал в очередную передрягу. Все неизменно заканчивалось сначала учительской или детской комнатой милиции, а позже – травмпунктом или обезьянником ближайшего отделения полиции. Отца все это только убеждало в собственной правоте.
Мать так не могла. Но я всегда знал, что и для нее Сергей был более любимым сыном. Я был паршивой овцой для обоих родителей. Разница была лишь в том, что отец даже не пытался этого скрывать.
Я слышал истории, при которых братья начинают ненавидеть друг друга. Один ревнует родителей и вымещает злобу на другом. К тому же, мы с Сергеем были настолько разными, насколько это вообще возможно. Если 15 лет назад соседи называли его умничкой, а меня хулиганом, то со временем их эпитеты изменились. Сергей стал тем, кто «далеко пойдет», а я – просто отморозком.
Но нас с Сергеем это не касалось никогда. Я всегда был за него, а он за меня.
Сергей был единственным человеком на этой планете, который – я это знал точно – не отвернется от меня никогда. Даже когда весь чертов мир будет против его брата.
Только сейчас меня, наконец, осенило, почему мать так изменилась. Дело не во мне. Не в моей полугодовой отсидке в СИЗО. Конечно же, нет. Дело в Сергее. Ее изменили, состарив на десяток лет, последние дни. Любимый сын…
– Расскажи мне все, мам.
– Ох, господи…
Она тяжело вздохнула. Уселась напротив. Руки непроизвольно потянулись к подолу халата.
– Сергей уе… уе… у…
– Мам, не волнуйся, – я постарался сказать это мягко. – Соберись. Хорошо?
Мать послушно кивнула. Она выглядела старой и беспомощной.
– Сергей уе… уехал в командировку, – поведала мать. – Сел в по… по…
– Поезд?
– По… – согласилась мать. – …Поезд. И больше…
Она всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. Пальцы лихорадочно затеребили полу халата.
– Когда это было? Когда он уехал?
На кухню зашел угрюмый отец. Не выдержал сидеть в комнате и прислушиваться к тому, как мать мучается, пытаясь выдавить слова.
– Восемь дней назад он уехал, – пробурчал отец. Он приоткрыл окно и взял с подоконника сигареты. Мать попыталась что-то сказать, но он отмахнулся и закурил. – Обещал звонить. Но не звонил. Мы сами давай ему набирать. Телефон отключен. У него с собой были обратны билеты. Сутки туда, два дня там, сутки назад. Четыре дня назад Сергей должен был вернуться.