— Да, я ему порекомендовал хорошенько изучить письмо. Он ответил, что так и сделает.
— Попробовал бы не сделать! — воскликнул дон Луиджи с облегчением и одновременно с ноткой огорчения, что это открытие оказалось для Лаураны не столь уж опасным.
— Странно, что старшина ничего мне не сказал, — проговорил Розелло.
— А может, эта улика ничего не давала, — заметил начальник почты. И с просиявшим от внезапной догадки лицом сказал: — Потому-то вы, значит, и спросили у меня?..
— Нет, — отрезал Лаурана.
В это самое время полковник в отставке Сальваджо, всегда готовый вмешаться, едва только кто-то высказывал сомнения, подозрения или критические замечания в адрес полиции, армии или карабинеров, величественно поднялся и, направившись к Розелло, спросил:
— Не соблаговолите ли вы объяснить, почему, собственно, старшина должен был вас информировать о тех или иных уликах?
— Как родственника, только как родственника одной из жертв, — поспешил заверить его Розелло.
— А-а, — протянул полковник. Он решил, что Розелло, пользуясь своим политическим влиянием, требует от старшины карабинеров специального отчета. Но все же не вполне удовлетворенный ответом, вновь ринулся в атаку: — Должен вам, однако, заметить, что даже родственнику убитого старшина не может сообщить секретных данных расследования. Не может и не имеет права, а если он это сделает, то это будет серьезным нарушением, я повторяю, серьезным нарушением служебного долга.
— Знаю, знаю, — сказал Розелло. — Но я думал так, по дружбе.
— У корпуса карабинеров нет друзей, — возвысил голос полковник.
— Да, но не у старшин, — не утерпел Розелло.
— Старшины это тоже корпус, полковники — тоже корпус, и ефрейторы — тоже корпус...
Полковник вошел в раж, его голова начала дрожать. Члены клуба по долгому опыту знали, что это верный признак очередного приступа ярости, которым был подвержен отставной вояка.
Розелло встал, сделал знак Лауране, что хочет с ним поговорить, и они оба спустились вниз.
— Старый болван, — сказал он, едва они вышли из клуба. — Интересно, что ты думаешь про эту историю с «Оссерваторе романо»?