Без четверти девять Лаурана вдруг представил себе, что Луизу убили. У него появилось желание рассказать обо всем, что переживает и чувствует, этим четырем старикам: они наверняка опытнее его и лучше разбираются в человеческой душе. Но тут барон д'Алькоцер, показав на книгу, которую Лаурана только что закрыл, сказал:
— Эти письма Вольтера подтверждают нашу поговорку о том, что в определенных обстоятельствах для некой части тела и родственные отношения не помеха.
И объяснил с ухмылкой, что эти письма Вольтер писал своей племяннице. Его превосходительство Лумия без обиняков «процитировал» поговорку, а барон «уточнил», что то же самое словцо, которое в поговорке поясняло, при каких условиях и родственные барьеры становятся преодолимыми, Вольтер употребил в письмах, и притом на итальянском языке. Он попросил у Лаураны книгу, чтобы прочесть друзьям письмо, где приводится это словечко.
Все четверо до того смаковали это пикантное место, что Лауране стало противно.
Что толку рассказывать о своих опасениях и горестях этим четырем хитрым старым циникам? Не лучше ли пойти прямо в квестуру, найти серьезного, понимающего следователя и рассказать... ему... Но что? Что одна дама назначила ему, Лауране, свидание в кафе «Ромерис» и не пришла? Просто смешно. Рассказать о своих подозрениях и страхах? Но тогда придет в действие весьма опасная машина правосудия, и ее уже не остановить. Да и что ему, собственно, известно о том, что Луиза узнала за эти два дня? Вдруг она нашла доказательства, опровергающие виновность Розелло? А может, она вообще не нашла никаких доказательств? А если у нее девочка внезапно заболела или еще что-нибудь случилось и ее срочно вызвали домой? К тому же она могла в горячке поисков истины вообще забыть о свидании.
Но вопреки всем этим «а может, а вдруг» у него росла тревога за Луизу, за ее жизнь.
Он поднялся и стал лихорадочно ходить взад и вперед от двери к стойке.
— Вы чем-нибудь обеспокоены? — прервав чтение, спросил барон.
— Нет, просто я сижу здесь уже целых два часа.
— А мы сидим здесь целых два года, — ответил барон, закрыл книгу и протянул ее Лауране.
Лаурана взял книгу и положил в портфель. Посмотрел на часы — двадцать минут десятого.
— Ну, мне пора на станцию, — сказал он.
— До отхода поезда еще сорок пять минут, — заметил синьор Ромерис.
— Погода сегодня отличная, прогуляюсь немного, — сказал Лаурана.
Он расплатился за коньяк, попрощался и вышел. Закрывая дверь, он услышал, как его превосходительство Лумия произнес:
— Наверняка у него любовное свидание и он сгорает от нетерпения.