Уже начинались визиты: все, у кого были родственники в Америке, приходили и спрашивали тетю, не видела ли она их, как они себя чувствуют, интересовались, не привезла ли она от них чего-нибудь. У тети был длиннющий список, она искала в нем имя и говорила мужу, чтобы он выдал кому пять, кому десять долларов, все наши земляки, живущие в Нью-Йорке, посылали своим родственникам пять или десять долларов. Это было как процессия, сотни человек поднимались по нашей лестнице, так всегда бывает в сицилийских городках, когда кто-нибудь приезжает из Америки. Тетя выглядела довольной, к каждому посетителю она обращалась как представительница его родственника, живущего в Америке; пребывающая в добром здоровье семья рисовалась на фоне, состоявшем главным образом из символов материального благополучия. У одного был шоп[27], у другого — гудворк[28], у третьего — стор, четвертый работал на фарме[29], у всех дети учились в хайскулах и колледжах, все имели кары[30], айсбоксы[31], уоштубы[32]. Этими словами, смысл которых мало кто понимал, но которые наверняка означали что-то хорошее, тетя воспевала Америку.
Зашли и родственники некоего Карделлы, они получили свою порцию долларов и подарки от самой тети; затем тетя рассказала, что Джо Карделла большой человек в Нью-Йорке, что однажды к ней заявились два каких-то типа и потребовали двадцать долларов, сказав: «И каждую пятницу мы будем получать эти деньги», и тетя решила переговорить с Карделлой, и в следующую пятницу Карделла пришел в магазин, устроился в сторонке и стал ждать появления тех двоих; когда они пожаловали, он подошел к ним и сказал: «Это что же вы, братцы, затеяли? Этот магазин все равно что мой, здесь таким молодчикам, как вы, делать нечего». И те двое вежливо попрощались и убрались.
— Еще бы! — возмутился тетин муж. — Ведь эту парочку сам Карделла и подослал!
Тетя так и подпрыгнула, будто ее оса ужалила.
— Шарап![33] — сказала она. — Стоит тебе рот раскрыть — и на нашу голову сыпятся несчастья. И ведь сам знаешь: все, у кого магазины есть, платят, а мы никогда не платили.
— Он что, мафиозо, этот Карделла? — спросил дядя, который такого рода вещи схватывал на лету.
— Какой там мафиозо! — ответила тетя, бросив уничтожающий взгляд на мужа. — Просто порядочный человек. Он богатый, добрый, защищает своих земляков...
— Вот именно, — как будто согласился тетин муж. — Защищает так же, как Ла Мантию.
Тетя задыхалась от бешенства. Но муж сказал:
— Ладно, здесь все свои, — и поведал нам о том, как некто Ла Мантия в подпитии оскорбил Карделлу, тут же вмешались друзья и в тот же вечер помирили их, они без конца жали друг другу руки и пили вместе, а назавтра Ла Мантия валялся на тротуаре с пулей в голове.