Как показали дальнейшие события, Жигунов, действительно, не был способен причинить боль Лине. И как оказалось, смутная догадка Юли, что тот втрескается по уши в сестру, стала явью. Поэтому даже после побега Лины симпатии Юли не изменились. Да, она знала, что Жигунов нарушил обещание, но, черт возьми, одного взгляда на мужчину, хватило чтобы осознать причины его поступка. Но несмотря ни на что, Юля не выдала сестру.
Когда же люди Жигунова «ненавязчиво» попросили её поехать на встречу с шефом, Юля даже представить не могла чем это закончиться. Гриша просто описал придуманные Жигуновым альтернативы её похищения, чего Юли хватило чтобы без сопротивления сесть в машину. Скажем так, самым безобидным было увольнение Михаила Алексеевича с работы, по инициативе администрации завода.
И как бы Юля не старалась переубедить Дмитрия, он даже слушать её не хотел. Скорее всего, потому что реально не верил, что такого принуждения Лина ни за что ему не простит. Он не обращал внимание на её речи, и когда у неё зазвонил телефон просто отобрал его у Юли. После разговора с Линой, он все же дал позвонить ей родителям и тети с дядей, чтобы предупредить, что она не будет ночевать дома. Так что о реальном положении дел никто из их родственников не знал.
Юля в который раз тяжело вздохнула и заглянула в ванную, чтобы убедиться что с сестрой все нормально. После чего, незамеченная, она прикрыла дверь и, отыскав визитку Гришы, набрала его номер.
— И это называется: Жигунов не причинит Лине вреда? — возмущенно спросила она, когда в трубке раздалось неуверенное «да».
Последующие дни для Лины слились в одно размытое серое пятно. В то воскресенье родители вернулись, когда она ещё принимала ванну, поэтому процедура растянулась ещё на час. И только почувствовав себя в состоянии продержаться пару часов, Лина вышла из ванны. Благо легкая пижама, что принесла сестра, была с длинными рукавами. За ужином после осторожного вопроса матери насчет её парня, Лина с трудом выдавила из себя.
— Мы с Димой расстались. Навсегда. — заметив, что родители хотят продолжить расспросы, Лина решительно заявила. — Я не хочу о нем говорить. Не хочу! И не буду! Поэтому прошу… не надо о нем вообще упоминать.
Она отметила, что родители как-то странно переглянулись с Юлей, но не придала этому значению. И сразу после ужина Лина завалилась спать.
Снились ли ей кошмары эти дни? Наверное… В памяти остались лишь обрывочные картинки из сна. Первые дни она ещё опасалась, что Дима потребует назад свою игрушку, а потом… потом ею завладела апатия. Как будто колпаком накрыла, ей стало абсолютно все безразлично.