«Рена…» - уже это обращение явственно показало, насколько для Зепара все между нами изменилось. Раньше он звал меня только «Огонек», даже когда сердился. Сглотнув подступивший к горлу комок, я продолжила читать:
«Рена, трудно выразить всю степень моей признательности за те услуги, какие вы оказали моей персоне. Два раза вы спасли мне жизнь и, поверьте, я никогда этого не забуду. Полагаю, что меньшее, что могу сделать для вас - это отблагодарить так, как вы того заслуживаете.
Во-первых, я освобождаю вас от рабского ошейника. Хотя, поверьте, он и до этого был не более чем фикцией. Никто во дворце не посмел бы вести себя с вами как с рабыней. Но теперь вы можете считать себя официально свободной от необходимости оставаться здесь.
Во-вторых, для вас открыт счет в банке, куда переведена достаточная сумма для того, чтобы вы ни в чем не нуждались. Я отдал распоряжение регулярно пополнять этот счет, так что и в дальнейшем вам нечего беспокоиться о материальных вопросах. Той суммы, какая там есть сейчас, вполне хватит на то, чтобы приобрести себе дом в любой части демонских миров. Можете даже остаться и в столице, если хотите. Вы вольны сами распоряжаться своей судьбой.
Насчет ваших друзей, то ваш отъезд никак не повлияет на их положение. Они по-прежнему могут оставаться на своих должностях и упрочать свое положение при дворе. Единственное условие, какое я осмелюсь вам поставить - вы должны покинуть дворец и никогда больше сюда не возвращаться. Для меня будет слишком трудно видеть вас здесь. Желаю вам счастья и всего наилучшего. Более не потревожу вас своим вниманием, которое настолько неприятно вам.
С уважением и неизменной благодарностью, Зепар»
Я перечитала письмо несколько раз, прежде чем до конца осознала его смысл. Причем боль и отчаяние, которые при этом испытывала, меньше не становились, а лишь усиливались.
Что же я наделала?! Вспомнились слова Димара, которые я в ослеплении даже во внимание не приняла. Считала, что могу позволить себе все что угодно, а Зепар простит и будет и дальше мириться с моими жестокими словами и поступками. Почему была так уверена в том, что мужчина, который вызывал у тех, кто знал его лично, восхищение и уважение, позволит постоянно вытирать об себя ноги?
Да и положа руку на сердце, разве мне было в чем его по-настоящему упрекнуть? Зепар никогда не был жесток со мной, позволял быть самой собой, защищал, всячески выказывал перед всеми благосклонность ко мне. Даже его ухаживания, порой переходящие грани допустимого, не были настолько уж неприятны. Скорее, наоборот, пусть даже я боялась в этом себе признаться.