— Уязвимы для ребенка? — Дэйв отодвинулся от нее и пристально посмотрел ей в глаза.
— Разве ребенок понимает разницу между тем что правильно, а что нет? Нет, но он научит понимать.
— Но ведь ребенок такой маленький, такой аморальный. Он просто не знает, что такое мораль и совесть… — она оборвала свою мысль и резко обернулась. — Этот шорох! Что это?
Лейбер огляделся.
— Я ничего не слышал…
Она, не мигая, смотрела на дверь в библиотеку. Лейбер пересек комнату, открыл дверь в библиотеку и включил свет.
— Здесь никого нет. — Он повернулся к ней. — Ты совсем устала. Идем спать.
Они погасили свет и молча поднялись на верх.
— Прости меня за все эти глупости, — сказала Алиса. — Я, наверное, действительно устала, очень устала.
Дэвид кивнул. Они нерешительно постояли перед дверью в детскую. Потом она резко взялась за ручку и распахнула дверь. Он видел, как она подошла к кроватке, наклонилась над ней и испуганно отшатнулась, как будто ее ударили в лицо.
«Дэвид!»
Лейбер быстро подошел к ней.
Лицо ребенка было ярко-красным и очень влажным, его крошечный ротик открывался и закрывался, глаза были темно-синими. Он беспорядочно двигал руками, сжимая пальцы в кулачки.
— О, — сказал Дэвид. — Да он видно сильно плакал.
— Плакал? — Алиса нагнулась и, чтобы удержать равновесие, схватилась за перекладину кровати. — Я ничего не слышала.
— Но ведь дверь была закрыта!
— Поэтому он так тяжело дышит, и лицо у него такое красное?
— Конечно. Бедный малыш. Плакал один, в темноте. Пускай он сегодня спит в нашей комнате. Если опять заплачет мы будем рядом.
— Ты испортишь его, — сказала Алиса.
Лейбер чувствовал за спиной ее пристальный взгляд, когда катил кроватку в их спальню. Он молча разделся и сел на край кровати. Внезапно он поднял голову, чертыхнулся и щелкнул пальцами.
— Совсем забыл тебе сказать. В пятницу я должен лететь в Чикаго.
— О, Дэвид, — прошептала Алиса.
— Я откладывал эту поездку уже два месяца, а теперь это мне необходимо. Я обязан ехать.
— Мне страшно остаться одной…
— С пятницы у нас будет новая кухарка. Она будет здесь все время, а я буду отсутствовать всего несколько дней.
— Я боюсь, даже не зная чего. Ты не поверишь мне, если я скажу тебе. Кажется, я схожу с ума.
Он был уже в постели. Алиса выключила свет, подошла и, откинув одеяло, легла рядом. Ее хорошо вымытое тело источало теплый женский запах.
— Если хочешь, я могу попробовать подождать несколько дней, — неуверенно сказал он.
— Нет, поезжай, — ответила она. — Это важно, я понимаю. Только я никак не могу перестать думать о том, что сказала тебе. Законы, любовь, защита. Любовь защищает тебя от меня, но ребенок… — она глубоко вздохнула. — Что защищает тебя от него?