За открытым окном молчала ночь, едва вздрагивали темные занавески на окнах спальни, тикали часы, отмеряя последние минуты жизни старого человека, а Ольга сидела, отупев от горя, потому что еще никогда не теряла настолько близких людей.
— Слушай меня, девочка, — продолжил Андрей Ефимович тихим голосом. — Меня похоронят, и все произойдет как надо, но есть дело, которое тебе будет нужно подстраховать. Сама же знаешь, как черные зарабатывают свои "дивиденды" на смерти, когда забирают воду после омовения покойника, его вещи из гроба или землю из свежей могилы. Хотя об этом позаботится Юрий, я его предупредил, что нужно сделать. Но есть то, чего он не сможет… Поэтому именно ты, в ночь на сороковой день смерти, придешь на кладбище и спасешь мою душу.
— Как?…Что? — Ольга чуть не упала, услышав слова старика.
— Я тебе рассказывал, что даже добро имеет изнанку. Так и моя смерть может пригодиться черным нашего города. А я их в свое время изрядно достал, так что они обязательно придут отомстить на мою могилу. Понимаешь? Нет? Есть специальный ритуал, который выворачивает души белых, не пуская их к Богу и превращая в страшное оружие. Поэтому нужно будет запечатать мою могилу еще раз, по-нашему…Иначе беда.
— Что нужно сделать? — Ольга, держа Андрея Ефимовича за руку, прибавила ему силы, почувствовав, что тот выдохся, но старик сразу остановил ее.
— Довольно, ты только растянешь это…а я уже и так измучился. Лучше встань и отодвинь нижний ящик, вон там, — он глазами показал на бюро, стоящее в углу спальни.
Ольга сделала, как он просил, но, отодвинув ящик, замерла пораженная до глубины души, увидев остро заточенные колья.
— Это осина, — фыркнул Ефимовичу, — как в фильмах ужасов, где ими убивают вампиров. — Он ехидно улыбнулся и подмигнул. — Испугалась?
— Ну, знаете… — взяв кол в руку, Ольга снова села на стул и спросила:
— Настоящая осина?
— Она, не сомневайся.
— И что делать с кольями?
— Забьешь их в мою могилу: первый кол — туда, где голова, второй — в сердце, третий — в ноги. Остальные четыре, на которых вырезан крест, в места, которые поставит священник на кладбище, запечатывая могилу. Прочитаешь молитвы, любые…а потом сиди и жди.
— Чего?
— Того, что будет.
— А что будет?
— Я точно не знаю, — вздохнул старик, — но догадываюсь, что тебе придется пережить несколько неприятных часов. Поэтому пусть тебя подстрахует мать или… — Ефимович вдруг снова подмигнул девушке, — Виктор Максимович.
— Хорошо, — прошептала, смущаясь, Ольга.
— Я, дурак, не сразу догадался, что творится у меня под носом, — старик улыбнулся. — А ты вновь удивила меня. Но я не осуждаю, Боже упаси, Оля. Вы — взрослые люди, и если вам хорошо вдвоем, то… — кашель прервал его на полуслове, внезапно разрушая тихую атмосферу дружеского разговора. И девушка сразу поняла, что это уже конец, поэтому быстро позвала в спальню жену Андрея Ефимовича и его сына с семьей, а сама отошла к стене.