За моей спиной город вопил, плотный дым застилал небо. Девять человек в переднем ряду вражеской «стены щитов» смотрели на меня, но ни один из них не подал голоса.
– Но если вы хотите подольше насладиться весельем этого мира, – продолжал я, – тогда поговорите со мной.
– Мы служим нашему ярлу, – в конце концов сказал один из них.
– И кто же он?
– Зигфрид Тарглисон, – ответил воин.
– Он хорошо сражался, – сказал я.
Не прошло и двух часов, как я вопил оскорбления в лицо Зигфриду, но теперь пришла пора более мягких речей. Пришла пора изменить тактику, потому что враг должен уступить, и, таким образом, спасти жизни моих людей.
– Ярл Зигфрид жив? – спросил я.
– Жив, – отрывисто сказал воин, мотнув головой, чтобы показать – Зигфрид где-то позади него на этом мосту.
– Тогда скажи ему, что с ним будет говорить Утред Беббанбургский, чтобы решить – будет он жить или умрет.
Этот выбор предстояло сделать не мне. Богини судьбы уже приняли решение, а я был всего лишь орудием в их руках.
Человек, с которым я разговаривал, крикнул, передавая мои слова тем, кто стоял позади. Я ждал. Пирлиг молился, хотя я никогда не спрашивал, просил ли он пощадить людей, что вопили позади нас, или просил смерти для мужчин, стоящих перед нами.
Потом тесно сбившаяся «стена щитов» под аркой, шаркая, разделилась, и в центре дороги открылся проход.
– Ярл Эрик будет говорить с тобой, – сказал мне воин.
И мы с Пирлигом отправились на встречу с врагом.
– Брат говорит, что я должен тебя убить, – такими словами приветствовал меня Эрик.
Младший из братьев Тарглисон ждал меня на мосту. Хотя в словах таилась угроза, лицо его не было угрожающим. Он был спокоен, безмятежен, его как будто вовсе не беспокоил переплет, в который он угодил. Эрик заправил свои черные волосы под простой шлем, кольчуга его была забрызгана кровью, в нижней ее части зияла прореха, и я догадался – ее проделало копье, пройдя под нижней кромкой щита. Но Эрик явно был цел.
Зато Зигфрида страшно изранили. Я видел его на дороге – он лежал на своем плаще из медвежьей шкуры, дергаясь и вздрагивая от боли; им занимались двое людей.
– Твой брат, – обратился я к Эрику, все еще наблюдая за Зигфридом, – думает, что смерть – ответ на все.
– Тогда он похож на тебя, – со слабой улыбкой ответил Эрик, – если люди говорят о тебе правду.
– И что они обо мне говорят? – с любопытством спросил я.
– Что ты убиваешь, как норманн, – сказал Эрик.
Он повернулся и посмотрел на реку. Маленький флот датских и норвежских судов ухитрился отчалить от пристаней, но некоторые из этих судов теперь гребли обратно, вверх по течению, чтобы попытаться спасти беглецов, столпившихся на берегу. Однако саксы уже находились среди обреченной толпы. На пристанях шел неистовый бой; там рубились люди. Некоторые, чтобы спастись от ярости этой схватки, прыгали в реку.