Эркенвальд наконец взглянул на меня – искоса, с неприкрытым отвращением.
– Мне понадобятся воины, – сказал епископ, – когда придет время собирать выкуп.
Он имел в виду, что моим людям придется угрожать всем и каждому, кто имеет хоть одну жалкую монету.
– И каким может быть выкуп? – угрюмо спросил я, гадая, какого вклада Эркенвальд ожидает от меня.
– Тридцать лет тому назад во Франкии, – епископ снова писал, – аббата Луи из монастыря Святого Дениза взяли в плен. Благочестивого, хорошего человека. Выкуп за аббата и его брата составил шестьсот восемьдесят шесть фунтов золота и две тысячи двести пятьдесят фунтов серебра. Госпожа Этельфлэд – всего лишь женщина, но я не могу себе представить, чтобы наши враги согласились на меньшую сумму.
Я промолчал. Выкуп, упомянутый епископом, был невообразимым, однако Эркенвальд был явно прав, считая, что Зигфрид захочет получить такую же или, скорее всего, даже бо́льшую сумму.
– Итак, ты видишь, – холодно проговорил епископ, – что госпожа очень ценна для этих язычников, и они не захотят уменьшить ее цену. Я заверил в том господина Этельреда и был бы благодарен, если б ты тоже не лишал его этой надежды.
– У тебя есть вести от Зигфрида? – спросил я, думая, что Эркенвальд, похоже, не сомневается – с Этельфлэд обращаются хорошо.
– Нет, а у тебя?
Этот вопрос был вызовом. Епископ подразумевал, что я втайне веду переговоры с Зигфридом. Я не ответил, да епископ и не ждал от меня ответа.
– Я предвижу, – продолжал он, – что король пожелает сам руководить переговорами. Поэтому до тех пор, пока он здесь не появится или не даст мне иных приказаний, ты останешься в Лундене. Твои корабли никуда не поплывут!
И мои корабли никуда не поплыли. Зато поплыли норвежские корабли.
Торговля, которая летом всегда оживлялась, сошла на нет, когда стаи судов, увенчанных головами чудовищ, двинулись из Бемфлеота, чтобы прочесать устье. Мои лучшие источники информации умерли вместе с торговцами, хотя некоторым удалось проскользнуть вверх по реке. Большинство из них были рыбаками, привозящими свой улов на рыбный рынок Лундена, и они заявили, что теперь в пересыхающем ручье под высоким фортом Бемфлеота сушат кили больше пятидесяти судов.
Викинги стекались в устье.
– Они знают, что Зигфрид и его брат станут богатыми, – сказал я Гизеле в ночь после того, как епископ приказал мне не делать ничего, что могло бы ухудшить ситуацию.
– Очень богатыми, – сухо заметила Гизела.
– Достаточно богатыми, чтобы собрать армию, – горько продолжал я.
Потому что, как только будет заплачен выкуп, братья Тарглисон смогут одарять людей золотом, и со всех морей к ним явятся корабли, везя полчища, готовые вторгнуться в Уэссекс.