Пастухи ушли, а я несколько дней ходил под впечатлением их рассказов, прикидывая так и эдак.
— Напиши орнитологам, — сказала жена.
— Не поедут. Скажут: кто-то чего-то наговорил, сам автор лично не видел. И получим, как и раньше, чеховский ответ: «Не может быть, потому что не может быть никогда». Самим надо увидеть, потом писать.
И тогда она, поняв мое состояние, сказала:
— А разве мы сами не можем добраться до этой Нутэнут? Пусть четыре дня — не так уж и много.
Решение, видимо, где-то в подсознании у нас уже складывалось именно такое. Поэтому я ничуть не, удивился предложению, а машинально сказал:
— Бери для верности пять… В общем, для нас немного, но-вот чадо еще маловато… Ребенок…
— Как меня ругать, так «ты уже взрослый», а как в путешествие, так сразу «маловато»! — Сын надулся, однако я увидел, что глаза его вспыхнули тем извечным неугасимым огнем, что испокон веку освещает людям неизведанные дороги.
— Ребенок-то в третьем классе учится, почти дядя, — поддержала его жена. — Одежда у нас есть, палатка тоже. Только надо до декабря, пока нет темени и сильных морозов.
Я поднял руки и оказал:
— В принципе — согласен. Эх, если бы еще хоть какое добро от науки…
И тогда жена предложила:
— Может, Баранову написать? Он ведь говорил, что биолог по образованию, университет окончил…
— Точно!
Как же можно забыть такое? Баранов третий год работал в районе старшим инспектором Охотскрыбвода, показал себя, как писала районная газета, знающим специалистом и грозой браконьеров. Но мы и без газеты знали его хорошо: однажды пришлось наблюдать в деле против большой группы браконьеров с прииска «Полярный», а потом самим принимать участие в борьбе с нарушителями природоохранных законов, работавшими в Майской ГРЭ, после чего Баранов принял нас с сыном в свое ведомство. Меня — внештатным инспектором, сына — членом голубого патруля.
Мы засели за письмо.
Ответ пришел через месяц — по нашим местам и условиям довольно быстро. Письмо оказалось очень интересным, содержание его предварило некоторые детали наших дальнейших действий, поэтому привожу его почти целиком:
«…Да, я слышал от пастухов и о птице и о звере и почти на сто процентов уверен, что это правда. Еще ходят слухи о какой-то рыбной долине в горах. Не та ли это Нутэнут? То, что происходит сдвиг в северной экологии — общеизвестно. Во всяком случае, в последние годы зарегистрирован выход лосей к северу от Анадырского хребта, кета давно и во все больших количествах идет в Пегтымель и Чаун-Паляваамскую гидросеть, недавно под Певеком пойман калан, а в Чаунскую губу все чаще заворачивают моржи. Но этого мало: в прошлом году зарегистрировали соболя; в типичных высокоширотных тундрах острова Айон, а на Паляваам, в район Комсомольского ГОКа