Бурый призрак Чукотки (Балаев) - страница 46

На первую страницу
пришла пара выдр. Правда, сохранить ее не удалось, убили горняки, но теперь уже ясно, что идет интенсивное расселение животных в северном направлении и, даже в тундрах, оказывается, есть экологические ниши для зверей, считавшихся типичными представителями таежной фауны. Так что благословляю — ищите! Сам я в ближайшее время, к сожалению, присоединиться к вам не могу, слишком много текущей работы, обычной охранной прозы. Вот только пару дней назад вернулся с поездки на речку Кувет. Там много зимовальных ям гольца и хариуса, ловить в них запрещено любой снастью, но горняки Полярного и разведчики Майского запреты игнорируют. В поездке составили акты на десять человек. Все сплошь руководители служб и участков, есть и повыше. Конечно, Кувет далеко, и рабочему человеку на такую поездку транспорт не дадут, а вот руководителю… К одному подъехали, лед рыбой завален, тысячу двести штук хариуса насчитали, половина в вездеход не влезет, а он не может бросить подергушку. Глаза сумасшедшие, руки трясутся… Конечно, поостыл — заканючил: наважденье, не помню, масть пошла, бес попутал… Даже нечистую силу привлекают, смотреть и слушать мерзко.

Поэтому к вам у меня остается старая просьба; немедленно сообщайте о каждом замеченном в тундре транспорте. Борьба перешла в такую стадию, о которой академик Мальцев прямо говорит, что природу сейчас не охранять, а спасать надо… Желаю вам успехов в поиске…»

Такое тревожное письмо, не оставляющее места для сомнений и колебаний, получили мы. Несколько раз прочитали вслух. Инспектор верил, что Нутэнут существует, и благословлял нас на поиск. И он боялся, что Нутэнут раньше найдут добытчики. Это решило все. Мы приняли письмо как приказ на действие.

— Идем! — сказал я.

— Ур-ра! — завопил сын.

— Аф-х! Аф-х! — взволнованно затявкал Пуфик.

— Уф! Уф! Уф! — подхватил на улице Дуремар.

— Тащи бумагу, — сказал я сыну. — Будем составлять список снаряжения.

Тоок!

Как это ни печально, а хорошей зимней палатки-маршрутки на пару человек для работников Крайнего Севера пока еще не придумано, И даже не хорошей, а просто какой-нибудь. Знаменитую же летнюю двухместку зимой не возьмешь. Да и знаменита она лишь тем, что является единственной моделью на протяжении десятков лет. Все ругают, но пользуются. Куда денешься? Ее жиденький брезент продувают даже средние ветры, а крышу пробивают нормальные дожди. Когда идет дождь, в палатке образуется туман из водяной пыли, летящей с потолка. А попробуй хоть нечаянно коснись потолка в такой момент — вода польет потоком.

Поэтому мы сшили палатку-маршрутку сами, учтя личный опыт. Размер приняли два метра по длине и метр восемьдесят по ширине. Углы расставили клинышками и выиграли внизу еще двадцать сантиметров. Места спать на троих хватает и для кухни изрядный кусок. Стоять можно на коленях и, не остерегаясь, касаться скатов даже в дождь; крышу сделали из добротного непромокаемого материала «Олень». Входной полог в левой половине торца, края дважды перекрывают друг друга и наглухо препятствуют доступу ветра. Застежки типа пуговичных, только деревянные. Справа от двери кухня: уголок, где стоит шипучий, проверенный чуть ли еще не первопроходцами Севера керосиновый примус в легкой жестяной коробке. По низу коробки сеть дырочек для вентиляции. На ночь коробку превращали в печь: ставили внутрь две толстых самодельных свечи. На края коробки можно было вешать носки, если они нуждались в сушке. Но вообще в любой маршрут мы брали по нескольку пар носок, из расчета пара на двое суток, а также аварийный запас. Ноги в тепле — одна из важнейших гарантий успеха перехода. На сей раз упаковали пару на сутки — ноябрь все же, в такое время мы в горы далеко не ходили. Что там может ждать?

Следующая страница