— Понятно…
Я закрыл полог. Вот почему Кеунеут не захотела сказать правду: стыдно за бригаду.
Такие наезды горняков-добытчиков — страшный бич для оленеводов. У пьяных людей за бутылки вымениваются личные меховые вещи, шкурки пыжика, охотничья добыча. Страдает и оленеводство. Пастухи после пьянок приходят в себя тяжело и медленно, стада оказываются брошенными на несколько суток и разбредаются либо разгоняются волчьими стаями, которые четко усекают отсутствие в них дежурных. Опьяневшие люди выдают горнякам места богатых рыбалок и охотничьих угодий, которые столетиями кормили их предков, а горняками уничтожаются в два-три механизированных наезда. И опять же это не все, а только экономическая сторона дела. Есть еще и социальная: падение нравов, забвение древних национальных традиций, на которых всегда держалось моральное здоровье любого народа. Вот и ложь появилась в обиходе. Хоть и «во спасение», но когда и кого она в конечном итоге спасала?
— Пойдем, Пуфик, — сказал я.
Во вторую ярангу заходить не стали: там наверняка спят жены и дети этих пастухов. Вот тебе «Летучий огонь» и «Огнята»… Могучая техника двадцатого века с дикарями на борту.
Порог таинственной Нутэнут
Ночью, пока мы спали, хозяйка яранги просушила одежду, вывернула кухлянки мехом внутрь:
— Будет мороз, так лучше.
Мы положились на ее опыт и не пожалели. Мороз покрепчал градусов до двадцати трех, сразу стало прихватывать обмороженный когда-то нос. Я развернул защитную полоску на малахае. В чукотской одежде есть все, чтобы оградить человека от холода. По краю малахая, охватывающему лицо, пришита полоска из плотной двойной шкуры. Когда лицу тепло, ее можно отвернуть, как воротник на шее. Но стоит задуть ледяному ветру или усилиться морозу — расправь ее, стяни внизу завязкой, и перед лицом возникает меховая, выдающаяся вперед труба. И никакой встречный ветер не в состоянии выжать из нее теплую прослойку воздуха, образующуюся при дыхании. Не надо отворачиваться вбок, не надо хватать воздух судорожными короткими глотками, чтобы согреть его. Через эту трубу в десяток сантиметров он поступает к тебе уже теплый. И щуриться не надо: летящий навстречу мелкий твердый снег упирается в подушку тепла и обтекает ее. Гениальная простота конструкции чукотского малахая, рожденная в краю частых ледяных ветров, не обратила еще на себя внимание ведомств, снабжающих работников Крайнего Севера спецодеждой. Поэтому мы и видим в фильмах, запечатлевших пургу «классическую» стойку героя, идущего против ветра: согнутый, голова набок, глаза почти наглухо зажмурены, нос и рот прикрыты рукавицей.