— Точно.
— Ну водку он всегда сюда ходил покупать. Собак к дереву привяжет и идет. Он и нам когда деньжат подкинет… после пенсии. Было. Потом он плакал ходил, собак искал… старый дурак.
— Почему же «дурак»?
— А потому! — пошел хлестать правду-матку молодой алкаш с заскорузлым от пьянства ликом, обиженно скривив толстые мокрые губешки. — У людей нутро горит, выпит хочется, а он на полезные деньги псов кормит!
— Говорят, псы-то у него потерялись… Кто-нибудь из вас помогал их искать?
Заложники «зеленого змия», валяющиеся на пыльной траве вблизи магазинной витрины, где за тонким стеклом зазывно посверкивают бутылки, полные вожделенной влаги, ответствовали почти срепетированным хором:
— Ходили! Искали! Да где там! Собак нынче кругом по лесам-поселкам, как… как собак нерезаных!
— Дохлых находили?
— А то! Ну не волочь же для показа эти трупешники! Ему ж живые нужны были! Рыжая лохматая и черная лохматая…
— С вами пил когда?
— Пил… Тогда и пил… От переживаний… Лекарство глотнет и запьет. Сердце лечил, по ходу дела…
— Значит, никакого Михаила в бороде и усах вы не видели, не знаете?
— Почему? Знаем! — вдруг отозвался одноглазый мужичок с ноготок, сидевший на корточках. — Был у нас, вон на том конце поселка, дед Мишка, рыбак, да помер с год как, утонул при исполнении… рыбачил, заснул и бултых… с перепою… Плащом брезентовым накрыло и — загудел в царствие Божие!
— Во, сколько вам мы чего пересказали в соответствии с вашим предписанием, — заключил «Никита Сергеевич». — Теперь дело за вами… выполнять взятое на себя обязательство…
Я сказала этим бедолагам «спасибо», протянула две десятки и спиной успела услышать, как по-детски мгновенно возликовали их перепутанные, раскрепощенные голоса:
— Живем, братва! Леха, гоп-хоп! Сыпь, Федюха! Мальчики, мальчики. Ни фига, по понятиям, как вчерась, у нас свобода, долбанем родименькой!
Вот умствующие талдычат, талдычат про счастье, и сколько его кому надо, и где его перелив, а где недолив, а пьющие человеки способны схватить его за жабры сей момент… Вообще-то грустная то тема, как безбожно пьют русские мужики, потерявшие цель и смысл жизни в стране, где то и дело слышится грохот падающих вождей и вонь от прорванных труб канализации, которую собирались ремонтировать ещё пятьдесят лет назад… Чур не я отвечаю за все это! Чур не я! Мне бы со своими задачами справиться более-менее…
Солнце светило славно, в зеленом разнотравье желтые одуванчики улыбались всем, кто на них смотрел, в высшей степени прямодушно и ободряюще. Но там же, на зеленой обочине, осыпанной улыбками одуванчиков, лежало недвижимо тело мужского пола и похрапывало. На одной ноге сохранился ботинок без шнурков, другая босая с черными ногтями. Я тщательно осмотрела трофей. Рыжий, конопатый и нет у бедняги одной руки… И этот, значит, не мог быть тем, с кем распивал водку поздним апрельским вечером далеко не всем известный драматург С. Г. Шор…