– Называя меня проституткой?
Я всем своим видом показала недоумение, достойное «Оскара», и перешла в наступление:
– А где указаны ФИО данной путаны? Между прочим, всего в паре кварталов от нас в этом направлении находится публичный дом! Представляете, совсем рядом с Академией! С этим оплотом знаний! Какое непотребство!
Старушка подавилась ответной репликой. Видно, она не была наслышана о моих перепалках с графом, которые превратились в своеобразные академические анекдоты. Чую, в моих стендап шоу скоро появится новый монолог.
Клацнув вхолостую вставной челюстью, Карла Людвин решила пойти другим путем. Любимым путем всех склочных пенсионерок, а именно – запугать меня проблемами с законом, и заверещала:
– Уберите эту похабень! Или я напишу жалобу, и вас привлекут за порчу казенного имущества!
– Да? После въезда сюда я заменила изношенную дверь на железную. Документы и чеки могу показать. Так что эта дверь – моя личная собственность. Что хочу, то и пишу! Доброй ночи!
А все-таки хорошо, что дверь железная. Хлопает будь здоров. Так что точку в разговоре я поставила жирную и громкую.
Вода в ванне успела остыть, к моему глубочайшему сожалению. Новую набирать было лень. Пойду холодильный шкаф напугаю. Может, выдаст что-нибудь съестное.
Увы, в самом углу шкафа я нашла единственную морковь, но есть ее побоялась. Было гнусное чувство, что я съем ее, а она съест меня на манер личинки чужого. Уж больно страшный вид приобрела морковь за время своего прозябания в недрах шкафа. Ладно, после шести есть вредно.
В дверь опять постучали. На этот раз соседка потрясала перед моим носом какой-то бумажкой.
– Спасибо, туалетная бумага у меня есть. Чего еще изволите?
– Это приказ о вашем выселении!
Какой еще приказ? Почему он у нее, а не на доске объявлений? Да и увольнять меня граф не собирался. Даже совсем наоборот. Что-то расходится с имеющейся у меня информацией.
– Кем подписан? Можно взглянуть?
Ух ты! Даже печать не поленилась срисовать. Ну, старушка – аферистка.
– Знаете, если судить по этим документам, выселили меня год назад. Когда меня еще и в помине здесь не было. Печать-то просроченная. Так что единственное, чем ценна эта бумага, так это мягкостью и впитываемостью.
Эх, не знала предприимчивая бабуля, что каждый год ректор слегка изменяет печать во избежание подлога документов. Трещинку или скол переносит. Щербинка в правом углу была в прошлом году, а теперь она по центру. Так что если знать, куда смотреть, то можно с легкостью определить истинный возраст документа, и это почти исключает подачу бумаг так называемым «задним числом».