Был.
Он погиб как герой.
И этот запах — дым неведомой и легендарной родины пра-предков…
Валевский — ты башковитый, отчаянный мужик!
У меня есть выбор: умереть с сознанием того, что послужил человечеству, или пересидеть в узкой щели клозета двенадцать часов, пока автоматика не подаст новую порцию воздуха.
Не сомневайся, я охотно приму смерть в твоём дыхании, дружище. И что-то подсказывает мне, что есть шанс, — один из десяти,
один из ста,
один из тысячи, — пусть!
— открыть глаза и увидеть твою улыбку!..
* * *
Связь между ним и Эйджи в момент перехода к мнимой смерти станет особенно тонкой. Откуда это ему известно? Какая разница! Вера движет горы. Арт обдумывал, что ему делать в момент «перехода»? Это могло стать жизненно важным для друга.
Усесться в позу спокойствия, подобно Будде?
Арт не сможет не волноваться.
Сон?
Нет ничего хуже, чем отключиться и плыть в потоке неконтролируемых мыслей и таких же эмоций. Только не спать!
Тогда что?
Музыка — вот что может оказаться наилучшим. Арт любил музыку: инструментал и хороший вокал. Марк предпочитал акапельное пение. Он сам пел акапеллой в ансамбле, и в юности, он признавался, подавал серьёзные надежды. Анна Эйджи здорово доставала его, расписывая будущему инсубу Главного Управления блестящее сценическое будущее. Спасало только вмешательство отца, отвоёвывавшего сына у нежно любящей матушки. Марк рассказывал об этом со смехом; в то, довоенное, время их жизни, когда оба могли хохотать вечер напролёт…
Арт совсем не удивился, когда сразу за решением слушать музыку на глаза ему попалась афиша с концертом Марии Агилар.
Дива, занозой сидевшая в сердце Валевского, даёт парадиз-концерт на побережье Чили. И агент Борджия, должно быть, здорово поднялся, судя по стоимости билетов.
Валевский вспомнил, что агент должен ему один входной. Отбросив в сторону гордость, позвонил: время концерта как раз совпадало с вечерней сменой воздуха в подводной тюрьме Эйджи.
Вместе с ним на концерт Агилар пришла Зелма. Её университетского образования на кафедре химического контроля воздушной среды вполне хватило, чтобы профессионально провести переговоры с одной лабораторией. Дальше Валевский умудрился всё сделать сам, и сегодня должен наступить час Х.
Эти двое волновались.
Концерт был последней возможностью отвлечься и успокоить мятущиеся мысли.
Арт и Зелма сели рядом, держась за руки.
Такими и увидела их Мария Агилар: сероглазый офицер и с ним изящная девушка с обложки журнала. Девушка была бледна, что довершало сходство с фарфоровой статуэткой. Её лицо слегка портила прозрачная маска респиратора, в которую подавалась обеззараживающая смесь, закачанная в баллон-ингалятор. Так делали многие подводники, поднявшиеся на сушу совсем недавно: какое-то время люди не могли расстаться со своей фобией.