Фейра вспомнила сокола, которого накормила спорами варфоломейского дерева, и о том, что стало с птицей через два-три часа после заражения. Она подумала, какой станет Нурбану через час и каково ей будет, когда яд превратит её внутренности в кашу, как было с соколом. Сердце её ныло от боли, и напоследок она решилась солгать своей матери:
– Нет. Вы ничего не почувствуете.
* * *
Прошел час, и Фейра была уверена, что её госпожа мертва.
Глаза Валиде-султан были открыты и остекленели, кожа покрылась черными крапинками, словно синяками. Фейра закрыла госпоже глаза, голубые, как море – это море и то море, которое баюкало Венецию, а затем на цыпочках вышла из комнаты.
Она понимала, что пора звать врача, и спотыкаясь, направилась ко двору Фонтана омовений. Последний раз, когда она была здесь, её мир зиждился на прочном основании. Теперь же будущее Фейры было неопределенным, и она обрела и потеряла мать всего за несколько часов.
Девушка послала одного из черных евнухов за врачом. Когда тот пришел, он выглядел не намного лучше её бедной госпожи. Он посерел и дрожал в своем накренившемся тюрбане.
– Вижу, вы уже знаете, Учитель, что я скажу, – поклонилась ему Фейра.
– Фейра, это я тебе должен сказать: твой отец в опасности. Не дай ему уплыть, – ответил Хаджи Муса, посмотрев на неё так, словно заглянул в пропасть.
– Мой отец? Но я пришла сказать вам…, – она помедлила, – моя госпожа, она скончалась. Вы не знали?
Но он как будто не слышал её.
– Я и так сказал тебе слишком много. Не дай ему уплыть. Он везет опасный груз. Это погубит его.
Фейра замерла.
– Его груз? Какой груз везет мой отец?
Утрата, растерянность, бесконечные намеки и угрозы терзали ей сердце.
– Расскажите мне все – сейчас же, – резко потребовала она.
Ее учитель и наставник, великий Хаджи Муса, весь сжался перед ней и попятился.
– Я и так уже сказал слишком много, – промолвил он, зажимая рот руками. – Ты сказала, твоя госпожа при смерти?
– Она уже скончалась.
Новость, казалось, совсем не заинтересовала его, словно это было что-то пустое.
– Тогда, Фейра, иди домой – прямо сейчас. Тебя не должно быть здесь, когда её обнаружат. И увези отца, не позволяй ему выйти в море.
– Подождите!
– Я и так сказал слишком много. Я могу лишиться головы даже за одно это. Если же скажу больше, мне точно не жить, – сказал врач, торопясь уйти.
Фейра посмотрела ему вслед и почувствовала, что больше никогда не увидит его.
* * *
Не зная, что делать, она прошла через тихие дворы к дворцовым воротам. Её мать велела ей отправляться с Тимурханом в плаванье, а наставник убеждал ни в коем случае не позволять отцу ехать. И они оба упоминали его груз. Нурбану назвала его вороным конем, а Хаджи Муса предупредил, что он погубит отца. Внезапно Фейра почувствовала себя совсем ещё юной. Ей хотелось только одного – залезть на колени к отцу, потянуть его за бороду, как она делала в детстве, обо всем ему рассказать и спросить, что им делать.