— Мы с вами нигде не встречались? — томно произнес дракон мне прямо на ушко и заправил за него выбившуюся из косички прядь.
Я мелко затряслась и отрицательно покачала головой.
— Жаль, — притворно огорчился дракон и приблизил свое лицо еще ближе, и намерения его были вполне определенны — он смотрел на мои губы.
Похоже, прямо сейчас состоится мой первый взрослый поцелуй, и кто бы мог подумать, с нужным мне кандидатом, да еще и по его собственной воле.
«Язык его нежно, но властно вторгся в горячий ротик Инессы, — вспомнила я строчки из любимого романа сестры, который украдкой почитывала перед сном. — Все мысли вылетели из прекрасной златокудрой головки. Инесса отдалась навстречу этому пожирающему ее суть урагану, зарываясь маленькими ручками в волосы Джека, — а сейчас будет самая моя любимая часть, — и что-то твердое и такое же властное, как язык, уперлось ей прямо в живот».
Я словно наяву увидела, как длинный раздвоенный язык проникает мне в рот, как зрачки мужчины принимают вертикальную форму, а на руках вырастают длинные черные когти, и почти почувствовала, как что-то властное и чешуйчатое куда-то там упирается. В глазах моих потемнело, и я свалилась в спасительную темноту.
Реакция на предполагаемого возлюбленного была диаметрально противоположна описанной в романе «Любовь и месть».
В себя приходила медленно и как-то очень неохотно. Мне было тепло, мягко, удобно и спокойно, но спокойствие это нарушил чей-то знакомый голос.
— Что на тебя нашло? — в голосе господина ректора сквозило неподдельное удивление.
— Сам не знаю, — с точно таким же искренним удивлением ответил ему Анжер. — Мне показалось, что госпожа Одеон и цыганка, которую я встретил на площади, — одно лицо.
— И ты решил проверить это таким странным способом? — не поверил магистр.
— В тот момент эта идея показалась мне удачной, — недовольным голосом сказал дракон, — я рассчитывал на совершенно другую реакцию.
— Это какую? — уточнил ректор.
— Во всяком случае, не обморок, — дракон скрипнул зубами. — Я думал, что если бы девушка действительно переоделась цыганкой и решила таким образом устроить свою личную жизнь, это было бы лучше и для меня, и для Империи.
Повисла пауза, а у меня страшно зачесался нос.
Чихнуть сейчас означало показать, что я ничем не лучше дочери ректора, то есть подслушиваю мужчин не менее нагло. Пришлось усиленно стонать, изображая пробуждение испуганной невинности.
— Ты уверен, что ей не требуется помощь целителя? — сухо спросил Анжер кого-то.
— Абсолютно, — ответил этот кто-то мне прямо в ухо.
— Апчхи! — облегчение наступило практически мгновенно.