– Ничего подобного, господин префект.
– Слава Фортуне… А кто пришел с тобой? – спросил Катон, вставая.
– Трибун Глабр. Я помог ему спасти задницу, когда на его отряд напали варвары.
– У нас все было под контролем, – запротестовал Глабр.
– Так или иначе, – продолжал Макрон, – у меня появились важные сведения, которые я должен был сообщить легату Квинтату. Во всяком случае, я так считал.
– Расскажи.
Центурион кратко поведал свою историю, однако про реакцию легата рассказал подробно. Катон выслушал его очень внимательно, кивая в самых существенных местах. Как только Макрон закончил, префект тяжело вздохнул:
– Думаю, ты правильно сделал, что решил его предупредить. Квинтат хватается за соломинку. Он мечтает только о том, чтобы покончить с друидами. Если враг попытается отсечь наши обозы, мы окажемся в очень трудном положении. С рассветом я отправлю своих людей на разведку. Сейчас «Кровавые вороны» свободны, так что мне не нужно обращаться за разрешением в штаб. Если кто-то начнет спрашивать, я скажу, что им необходимы тренировки…
Он подмигнул Макрону, а когда увидел его реакцию, прищурился:
– Что-то не так, Макрон? Ты чего-то не договариваешь.
– Да, мальчик мой, так и есть, – тихо ответил ветеран.
Он откашлялся, но не сумел произнести ни слова, потом сглотнул и указал на Глабра:
– Пожалуйста, господин трибун, может быть, вы немного подождете снаружи на случай, если префект захочет поговорить с вами позднее…
Глабр посмотрел на двух друзей и кивнул:
– Конечно. Дайте мне знать, если я смогу что-то для вас сделать.
Как только он вышел, Макрон приблизился к Катону и указал на стул, стоявший рядом со столом:
– Присядь, парень.
– В чем дело? – резко спросил Катон, но сел, хотя Макрон остался стоять. – Что происходит? Говори.
– Ладно… После того как я со своими ребятами вступил в схватку, чтобы помочь Глабру, я спросил у него, откуда он приехал. Он ответил, что его прислали из Рима. И еще сказал, что знаком с семьей сенатора Семпрония и Юлией. Перед самым отъездом Глабр узнал новости…
– Новости?
– О твоей жене.
Атмосфера в палатке стала предельно напряженной, Катон не сводил пристального взгляда с друга.
– Дружище, я должен сказать тебе нечто очень плохое. Самое худшее. Юлия мертва.
Катон молчал, застыв в полнейшей неподвижности.
– Юлия умерла, – повторил Макрон, чтобы прервать невыносимое молчание. – Мне очень жаль.
– Менее месяца назад я получил от нее письмо. Этого не может быть… Как? Как она умерла?
– Глабр сказал, что она простудилась. Юлия еще не оправилась после рождения ребенка. Однако Луций жив. Боги решили смягчить твою потерю.