– Ты кем себя возомнил, а?! Фокус с е-мейлом тебе ничего не даст, это пшик. Пшик, понимаешь?! Слышишь меня? Я проводил тщательный обыск!
– Давай, детектив, ори. Тут всем по фигу. – Я подошел к решетке. – На видео хорошо заметна твоя реакция, когда ты не нашел того, что искал. Первое видео я заснял в тот же день, как сам нашел волос жертвы. Дата и время видны в углу. Я даже крупным планом показал то место, где ты оставил мне волос – ровно там, где ты первым делом сегодня и посмотрел. Подбрасываешь улики? Надеюсь, повод тому серьезный, потому как сейчас это говорит лишь об одном: убийца – ты, Слейтер. Тот самый убийца, которого ты для отвода глаз ищешь. Знаешь, язык тела о многом может рассказать присяжным. Плюс камера записала звук: твои комментарии. Позволь, я процитирую по памяти: «Вот сволочь, нашел его». Ты не обнаружил волос, понял, что подставить меня не выйдет, и взбесился. Не забудем и про улики, пропавшие из хранилища в твою смену. Попахивает официальным обвинением.
– Ах ты сука, придурок сбрендивший. Никого я не убивал!
– Кто же тогда убил?
– Ты рехнулся, О’Брайен.
– Может быть, в тюрьме с людьми всякое происходит. Сам убедишься, когда проведешь ближайшие лет двадцать в месте похуже этого.
– Ты о чем?
– Ты сам во всем признаешься. Расскажешь, что знаешь про убийство или убийства. Почему покрываешь Бренненов? Может, Ричард – или его старик – и есть убийца? На ранчо у них полно легкой добычи. Неужели хочешь подставиться за какого-то психопата? Ты ведь давно в органах, должен был хоть чему-то научиться, прежде чем жадность разъела тебя изнутри. Сам знаешь: убийца не остановится, у него зависимость, он жаждет крови. Или хочешь распродать остатки совести?
Он подался вперед, приподнявшись на мысках, тихонько захрипел. Глаза у него чуть расширились, правое веко задергалось; изо рта у детектива пахло «Маалоксом», в уголке губ – кусочек таблетки от повышенной кислотности.
– Выкуси, О’Брайен. Ничего ты не знаешь.
Он развернулся и пошел прочь.
Миновала полночь, а Ник так и не появился. Я слегка встревожился, но делать нечего – залог вносить уже поздно. Я растянулся на жестких нарах. В висках стучала кровь. Матрас вонял по́том.
Я закрыл глаза. Усталость сразу же взяла свое, и мозг отключился. Ко мне пришел крепкий сон: я стоял на краю пирса у нашего старого дома, и дядя Билл указывал на орлиную пару, что вила гнездо в ветвях болотного кипариса.
Я обернулся и хотел открыть стеклянные двери на роликах, но не смог – защелка не поддавалась. Тогда, заметив в отражении силуэты орлов, я приник к стеклу и прикрыл по бокам глаза ладонями. Хотел разглядеть внутри дома, как возится на кухне отец, однако увидел лишь тьму.