Версия Деборы совершенно нелепа. Папа всегда был самым добрым и мягким человеком. Он никогда так не поступил бы, даже в припадке буйства. Ужасное предположение.
– Не верю, – сказала Элис. – И ни за что в мире не поверю. Но даже если допустить, что ты права, что случилось с Тео? Я имею в виду, с его телом?
– Думаю, он похоронен в Лоэннете. Возможно, тело прятали, пока не ушли полицейские, а потом закопали.
Дебора держалась неестественно спокойно, несмотря на ужасный сценарий, который она описывала.
– Нет, – покачала головой Элис. – Бог с ней, с яростью, отец просто был не способен на такой изощренный обман. Они с мамой любили друг друга по-настоящему, люди видели, как они близки. Нет. Я не только не представляю папу в роли убийцы, я не верю, что он смог бы утаить такой чудовищный поступок от мамы. Надо же, похоронить тайком Тео, когда мама вне себя от горя потому, что не знает, куда он подевался!
– Я этого не говорила.
– Тогда что?
– Я много думала об этом, чуть с ума не сошла. Элис, ты помнишь, как они держались после пропажи Тео? Сперва были очень близки, не отходили друг от друга, а когда мы уехали из Лоэннета в Лондон, между ними словно кошка пробежала. Нет, те, кто их не знал, ничего бы не заметили. Так, легонькое отчуждение. Родители словно разыгрывали пьесу, были подчеркнуто предупредительны. Внешне и на словах все было по-прежнему, но они словно заставляли себя делать то, что раньше выходило естественно. И я замечала, как мама на него смотрит: с любовью, тревогой и еще как-то… мрачно. Думаю, она знала, что сделал отец, и покрывала его.
– Но зачем?!
– Она его любила. К тому же была ему обязана.
Элис ломала голову, пытаясь ухватить мысль Деборы. Незнакомое ощущение, и Элис оно не нравилось. Впервые за несколько десятков лет она вновь почувствовала себя младшей сестрой.
– Из-за того, как они познакомились? Мама всегда считала, что он ее спас в тот день, когда она пошла смотреть на тигров. А потом он спас Лоэннет.
– Было еще кое-что. Элис, я как раз пытаюсь тебе рассказать. Это связано с тем, что Клементина увидела через окно в лодочном сарае.
Элис обдало жаром. Она встала, обмахиваясь.
Значит, они все-таки будут говорить о Бенджамине Мунро. На Элис нахлынули воспоминания, как в тот день в лодочном сарае она предложила Бену себя, а он ее отверг, отверг так мягко и ласково, что ей захотелось заползти в укромное место и лежать там до самой смерти, превратиться в землю, лишь бы не чувствовать мучительный стыд и боль. Какой же она была глупой и недостойной любви, каким ребенком! «Ты потрясающая девочка, Элис, – сказал Бен. – Я никогда не встречал такого умного человека. Ты вырастешь, будешь путешествовать, встретишь интересных людей и даже не вспомнишь про меня».