Всю вторую половину дня Элис каталась в метро, почти не замечая других пассажиров. Она долго верила в свою версию событий; теперь откровения Деборы заронили крохи сомнения в ее душу. Элис была уверена: выкуп не потребовали потому, что похищение прошло не так, как планировалось. Однако, выбравшись из душного кокона вины, Элис вдруг поняла, что вся ее версия не выдерживает критики, это всего лишь предположение, не подкрепленное доказательствами и больше похожее на сюжет романа, причем довольно плохого.
Даже уверенность Элис в том, что ночью она видела в лесу Бена – на чем, собственно, она и построила свою теорию, – теперь казалась выдумкой восторженной девицы, которая очень хотела взглянуть на предмет своей страсти еще раз, вот и приняла желаемое за действительное. Было темно, Элис стояла довольно далеко, а в тот вечер в Лоэннете собралось триста человек, чтобы отметить канун Иванова дня. Это мог бы быть кто угодно… или вообще никого. Лес порой обманчив и любит подшутить над человеком, отбрасывая причудливые тени. Лучше бы Элис туда не ходила. Может, все сложилось бы иначе, если бы она дождалась мистера Ллевелина, как обещала. Вполне вероятно, что ее старый добрый друг остался бы в живых. (Об этом Элис обычно старалась не думать. О том, что не дождалась его, о «важных вещах», которые он хотел с ней обсудить, о том, как несчастный старик умирал на берегу ручья… А вдруг она бы его спасла, если бы сразу отправилась на поиски?)
Элис увидела свою версию в новом свете. Полная бессмыслица: садовник, чьи друзья нуждаются в деньгах, похищает сына работодателей в ночь, когда те устраивают большой прием, и хочет потребовать выкуп. Он использует потайной туннель и пузырек со снотворными таблетками, в точности следуя плану, который придумала шестнадцатилетняя девица… Смех, да и только! Никакой Бен не похититель. Элис позволила чувству вины себя ослепить. Подростковая убежденность застывает как цемент, и никакими взрослыми рассуждениями ее не поколебать. Впрочем, Элис и не пыталась. Из кожи вон лезла, чтобы вообще об этом не думать.
Версия Деборы, хотя и неприглядная, отличалась ясностью. В ней была логика, простота, выраженная в последовательности событий и даже неизбежность. Тео никогда не покидал пределы Лоэннета. Именно поэтому полиция не нашла никаких следов. Он погиб дома, от рук человека, которого любил и кому доверял. Еще одна жертва Первой мировой и ее бесконечных ужасов.
Элис почувствовала, как оживает горе, вызванное той давней смертью, глаза под темными стеклами очков наполнились слезами. Она оплакивала своего маленького брата, а еще отца, хорошего человека, совершившего чудовищное преступление. В эту минуту жизнь показалась Элис невыносимо жестокой и холодной, и она вдруг поняла, что очень устала. Хотя Элис не верила в Бога, сейчас она благодарила его за то, что Клемми погибла, так ничего и не узнав. Умерла, веря в свою сказку о бездетной паре и о новой счастливой жизни Тео.