Симптомы увлечения – навязчивые мысли, беспокойный сон, утонченное удовольствие от того, что пишешь чье-то имя или видишь его на листе бумаги – весьма похожи на симптомы влюбленности, и Элеонор не сразу поняла, что происходит. Да она никогда и не думала, что можно любить двух мужчин одновременно. Однажды она поймала себя на том, что напевает старую мелодию из балета, которую не вспоминала целую вечность, и с ужасом поняла: в компании Бена она чувствует себя так же, как в начале знакомства с Энтони, когда весь мир вдруг стал ослепительно-ярким.
Она любит Бена.
Слова, прозвучавшие в мозгу Элеонор, ошеломили ее. Она забыла, что любовь может быть такой простой и радостной. Любовь к Энтони никуда не делась, за пару десятков лет она стала глубже, изменилась; жизнь бросила им двоим вызов, и любовь его приняла. Теперь любить означало ставить на первое место интересы любимого, жертвовать собой, не давать залатанному кораблю потонуть в шторм. А с Беном любовь была маленькой шлюпкой, которая легко скользила по морю невзгод.
* * *
Забеременев, Элеонор сразу поняла, чей это ребенок, но все равно посчитала дни и недели, чтобы знать наверняка. Было бы гораздо проще, если бы ребенок оказался от Энтони.
Она не собиралась лгать Бену, однако не спешила рассказывать о ребенке. Человеческий мозг обладает способностью отрицать серьезные проблемы, и потому Элеонор просто сосредоточилась на своей радости: у нее будет ребенок, ей всегда хотелось еще одного малыша, Энтони будет счастлив. Более того, ему наверняка станет лучше, он выздоровеет. Элеонор так давно лелеяла эту мысль, что ей даже в голову не пришло усомниться.
Вначале она отказывалась признать, что щекотливый вопрос отцовства существует. Хранила секрет, даже когда живот начал расти и она почувствовала первые шевеления плода. Однако на четырехмесячном сроке, уже сообщив замечательную новость Энтони и девочкам, Элеонор поняла, что пора поговорить с Беном.
Она размышляла о том, как ему сказать, и вдруг осознала, что ждет предстоящего разговора с ужасом. Нет, она не боялась, что Бен осложнит ей жизнь. С самого первого дня в кибитке Элеонор ждала, что он исчезнет, холодея, представляла, как придет однажды, а его там не будет. Каждый раз, спеша вдоль ручья на свидание, она сдерживала дыхание и готовилась к худшему. Конечно, никто не произносил слово «любовь» вслух. Мысль о том, что они расстанутся, была невыносима, однако Элеонор напоминала себе, что Бен – перекати-поле. Собственно, потому-то она и позволила себе им увлечься. Кратковременность этих отношений казалась полной противоположностью бремени, которое лежало на ее плечах. В один прекрасный день он уйдет, говорила себе Элеонор, и все закончится. Ни уз, ни сожалений, и никто не пострадает.