Элеонор давно не встречала новых людей, давно не разговаривала так легко и свободно. Она отбросила обычную сдержанность и расспросила о его жизни. Он вырос в Юго-Восточной Азии, отец был археологом, мать – заядлой путешественницей. Родители поощряли желание сына жить своей жизнью и не зависеть от ожиданий общества. Элеонор почти помнила, как тоже этого хотела.
Время протекало незаметно и странно, как будто кибитка существовала за пределами внешнего мира и не имела отношения к его превратностям. Ткань окружающей реальности растворилась, остались только они вдвоем. Элеонор не раз замечала, что может без часов определить время с точностью до пяти минут, но сейчас забыла обо всем. Только взглянув мельком на маленькие часы на подоконнике, она поняла, что прошло два часа.
– Мне пора идти, – охнула она и, отставив пустую чашку, встала.
Какое беспрецедентное легкомыслие! Невообразимо! Девочки, Энтони, мама… что они скажут?
Молодой человек тоже встал, но никто из них не сдвинулся с места. Между ними проскочила та самая искра, которую Элеонор заметила еще в поезде. Ей вдруг захотелось остаться, спрятаться, никогда отсюда не уходить… Следовало попрощаться, однако она сказала:
– У меня ваш носовой платок.
– Еще с поезда? – Он рассмеялся. – Я же сказал, оставьте его себе.
– Не могу. Одно дело, когда я не могла его вернуть, но теперь…
– Теперь?
– Теперь я знаю, как вас найти.
– Да, – кивнул он, – теперь знаете.
У Элеонор по спине побежали мурашки. Она чувствовала себя на краю пропасти и в тот миг была готова броситься вниз. Только позже Элеонор поняла, что уже бросилась.
* * *
– Ты сегодня не ходишь, а летаешь, – заметила мать чуть позже. – Вот что значит попасть под бодрящий дождь!
Той ночью, когда Элеонор легла рядом с Энтони, а он погладил ее по руке и повернулся набок, она долго лежала в темноте, разглядывала трещины на потолке, слушала ровное, глубокое дыхание мужа и пыталась вспомнить, когда стала такой одинокой. А еще она думала о молодом человеке, которого встретила в поезде и чьего имени так и не удосужилась узнать. С ним она оттаяла душой, вновь смеялась и думала. И до него можно было дойти за считаные минуты.
* * *
Вначале Элеонор просто чувствовала, что впервые за много лет ожила. Она сама не замечала, как превращается в камень. Конечно, она знала, что изменилась с тех пор, как десять лет назад вернулся Энтони, но даже не представляла, что ее решение опекать мужа, защищать и следить за тем, чтобы он в умопомрачении не обидел девочек, так сильно на ней скажется. А теперь появился Бен, свободный и веселый, с ним всегда было легко. Эти отношения предлагали побег от реальности, душевную близость и эгоистичное удовольствие, и как легко можно было сказать себе, что это всего лишь влечение, временное лекарство.