Как бы то ни было, они поехали в деревню, вселились в гостиницу, и Элис с удовольствием пошла с Берти на праздник. Питер извинился, что не может составить им компанию, и оправился по своим делам. Всю вторую половину дня в его голове крутилась какая-то мысль, которую он никак не мог поймать, и потому Питер решил зайти в библиотеку, чтобы кое-что проверить. Но теперь они с Элис здесь, идут в ночи тем же путем, что шли раньше: вокруг озера и к лодочному сараю. У речки Элис не стала задерживаться, а сообщила, что они идут дальше, в лес. Питер колебался, не зная, стоит ли тащить ночью в лес пожилую женщину, разменявшую девятый десяток, но Элис его успокоила.
– Я знаю этот лес как свои пять пальцев, – сказала она. – Человек всегда помнит места, где прошло его детство.
* * *
Уже не в первый раз Элис порадовалась, что Питер не из разговорчивых. Ей не хотелось ни говорить, ни объяснять. Она хотела просто идти и вспоминать, как в последний раз спешила по этой тропке. В темноте над ними пролетела ночная птица, и на Элис нахлынули звуки той давней ночи: ржание лошади, плеск озера, щебет славок.
Элис споткнулась, и Питер подхватил ее под локоть.
– Как вы? – спросил он.
Хороший мальчик. Вопросов задавал мало, сделал все, как она просила.
– Почти пришли, – сказала Элис.
Дальше они шагали молча, по крапиве через вырубку, где прятался вход в туннель, мимо ручья с форелью. Элис ощущала странный душевный подъем, ей нравилось, что она идет ночью по лесу. Именно так она все себе и представляла прошлым вечером в Лондоне, когда сидела в библиотеке и слушала тиканье часов на камине. Тоска по Лоэннету оформилась в невыносимое желание туда вернуться; отсюда звонок Питеру. Не то чтобы Элис вновь почувствовала себя юной, конечно, нет, скорее, она впервые за семьдесят лет разрешила себе вспомнить, какой она тогда была. Испуганной, влюбленной, глупой девочкой.
Наконец они дошли до места, выбранного Элис много лет назад, с которым все эти годы ее связывало чувство вины.
– Здесь, – сказала она.
Элис вдохнула знакомый запах лесных мышей и грибов. Накатившее воспоминание чуть не сбило ее с ног, и она вцепилась в руку Питера, чтобы не упасть.
– Не могли бы вы кое-что для меня раскопать? Я имею в виду по-настоящему, в буквальном смысле.
Слава богу, он ничего не спрашивал, просто вытащил из мешка лопату, натянул садовые перчатки и начал копать там, где она показала.
Элис держала фонарь, чтобы ему было лучше видно. У нее перехватило дыхание, когда она вспомнила ту ночь, проливной дождь, заляпанный грязью подол платья, который лип к ботинкам… Вернувшись домой, Элис свернула то платье в тугой ком и при первой же возможности сожгла.