— Сам хрен. Только пленку потом отдай мне.
Дэн кивнул и щелкнул несколько раз подряд.
— Я все-таки не понял, зачем Даше какое-то еще агентство, когда замгенпрокурора Меркулов за это дело взялся и мы помогаем?
— Так она не верит никому. Ей чем загадочнее — тем круче. Все, кого она знает, — типа, обманщики и понтярщики. — Дэн продолжал фотографировать.
— Почему?
— Потому что она сама такая.
— Слушай… ты как-то… не по-мужски о женщине говоришь.
Дэн усмехнулся:
— А она мне не женщина.
Плетнев выставил руку вперед — щелчки камеры стали напрягать.
— А кто ж она тебе?
— Она?.. Нет, ты уж не закрывайся. Лучше сядь теперь вот сюда, вот так повернись… ага… Она мне мама.
— Кто?! — поперхнулся Плетнев, вставая на ноги.
Дэн продолжал фотографировать ошеломленного Плетнева. Впрочем, это уже больше была игра: Антон не протестовал, чтобы бритый фотограф чувствовал себя в своей стихии.
— …Короче, сам понимаешь. Ей девятнадцать, мужа нет, родители строгие, отец узнает — вообще убьет, все дела. Ее родители — лимита, в Москву приехали, на заводе вкалывали, чтоб ей образование дать.
— Понятно. Провалилась в этом году — поступай на следующий, без вариантов. А пока — работай, помогай папе с мамой, мало, дескать, мы на тебя горбатились?
— Да. Короче, она с пузом за три месяца до срока сбежала в Питер, мыкалась там по знакомым…
— Решила, что ли, там родить и бросил»?
— Точно. А в роддоме с ней лежала моя мама…
Плетнев снова поднялся на ноги:
— Кто?!
В Чечне все оказалось несколько проще, чем предполагалось. Подобравшись к секретным объектам поближе, Турецкий выяснил, что три объекта из четырех относятся к 22-й бригаде специального назначения. И хотя бригада подчинялась непосредственно Главному разведывательному управлению Генштаба ВС РФ, то есть, отбирая туда призывников, офицеры могли, не стесняясь, писать «отбыл в распоряжение Генштаба», Турецкий прекратил разработку в этом направлении. 22-я бригада — это самый-самый спецназ, без всяких сопутствующих химических производств и геологических разведок.
Оставался единственный засекреченный военный городок. Турецкий нашел его километрах в пятидесяти к югу от Шали. Рано утром он организовал себе в военной комендатуре машину. Нужно было преодолеть небезопасный перевал, и в комендатуре Турецкому все в голос не советовали ехать. Коменданта на месте не было, но его помощник, белесый капитан Вешняков, пивший крепкий кофе чашку за чашкой, объяснил, что в «городок» вообще никто не ездит, а у тех, кто ездит оттуда, — спец-пропуска, с которыми даже и в Грозном нигде не останавливают.