— А отчего ж небезопасно ехать-то? — допытывался Турецкий.
Такому вопросу Вешняков очень удивился:
— Так стреляют же!
— Кто?
— Так чечены же! С гор лупят по дороге почем зря. А СМИ, блин, трындят: война кончилась, боевиков нет…
— Откуда ж вы знаете, если никто туда не ездит?
Вешняков задумался и, пока соображал, успел налить себе очередную чашку.
— Так месяц назад ребята в горы за овцами полезли — такая стрельба началась!
Турецкий махнул на него рукой и хотел было уже выйти на улицу — к своей машине, но тут к блокпосту подъехал «мерседес» вишневого цвета, и Турецкий стал свидетелем занятной сцены.
Из «мерса» выскочил мужчина и, посмотрев по сторонам, отбежал в сторону, расстегнул штаны и стал мочиться на обочину. По всему было видно — приспичило человеку. Сделав свое дело, он вернулся к машине, облокотился на нее спиной и закурил. Он был маленький, болезненного вида, нервный и дерганый. Его голова клонилась к левому плечу, словно шея не в силах была ее удерживать. Лицо было гладким и бледным, а светло-серые глаза казались смущенными и наглыми одновременно.
Турецкий подумал, что вроде бы его где-то раньше видел. Или нет?
— Это кто? — почему-то шепотом спросил он у Вешнякова, словно коротышка у «мерседеса» мог его слышать.
— Тазабаев, — также шепотом ответил Вешняков.
И Турецкий сразу вспомнил. Ну конечно, Руслан Тазабаев, знаменитый московский вор в законе по кличке Будильник. Тазабаев прославился тем, что многократно выкупал или обменивал заложников. Это, по слухам, часто приводило в негодование Кремль, как известно, не желающий вступать в подобные сделки с террористами.
— А чего ему тут надо?
— Наш комендант — его какой-то там многоюродный брат. Но для чеченцев — это самое что ни на есть родство.
— То есть комендант — чеченец?
— А что такого? Подполковник, кадровый военный. Толковый мужик. И честный. Ну так что, точно поедешь через перевал? Хоть бронежилет возьми.
…Дорога через перевал была твердая, гладкая и поначалу не пыльная. Внизу были зеленоватые холмы, поросшие дубом и каштановыми деревьями, а еще ниже, вдали — речка, которая повторяла зигзаги дороги. Дорога то поднималась, то опускалась, но все время удалялась от перевала, шла через лес и мелкие кустарники… Проехали деревню — за ней раскинулись виноградники. Они уже потемнели, и лоза стала жесткой и грубой. Наконец река осталась позади, и дорога снова резко пошла в гору.
Вода в радиаторе закипела, и машина остановилась. Водитель вышел и долго копался в моторе. Турецкий хладнокровно курил: у него было какое-то нехорошее предчувствие, и ничего другого, как демонстративно не нервничать, он придумать не смог. Водитель вернулся в кабину, завел мотор, и машина с нехорошим звуком взяла подъем. Кряхтенье прекратилось, и в наступившей тишине слышно было только бульканье воды в радиаторе.