* * *
Спустя полчаса после окончания сложной операции Галина вышла из наркоза. Некоторое время возле нее еще находился анестезиолог. Убедившись в нормальном состоянии пациентки, он улыбнулся, попрощался и сдал «вахту» медсестре, которая стала готовить Галину к переводу в палату.
Женщину перевезли на новое место, там она окончательно пришла в себя.
Спустя некоторое время дверь осторожно открылась. Вошедшая медсестра бережно несла в руках ребенка. Подойдя к постели, она осторожно передала матери завернутого в пеленку новорожденного.
Та приняла его, словно самую великую на свете ценность, поцеловала в лобик. Лицо ее озарилось счастливой улыбкой, по щекам покатились слезы…
За этой сценой через окно наблюдал профессор Акулов. Не глядя на стоявшего рядом ассистента, он устало проговорил:
— Антибиотики широкого спектра, холод на живот, дыхательная гимнастика, диета. К вечеру разрешите на 15 минут принять сидячее положение.
— Хорошо, — кивнул тот.
Подошедшая медсестра легонько тронула профессора за руку:
— Вы просили чай.
— Спасибо. — Он принял от нее чашку.
— Следующая операция по плану через 30 минут?
— Да-да. Кто у нас следующий?
— Семенова Татьяна Ивановна. 40 лет.
— Срок?
— 34 недели.
— Готовьте…
* * *
Развернувшись на курс, «Михаил Громов» ломал и раздвигал льдины, двигаясь по указанному вертолетчиком пути.
Только что сменившийся с вахты Тихонов появился на опустевшей вертолетной площадке. В руке у него поблескивал разноцветными гранями кубик Рубика. Подбежав к леерным ограждениям, он размахнулся и со всей силы бросил его в сторону удалявшегося айсберга.
— Это тебе, «Семен Семеныч»! — крикнул он. — Возвращаю! Чтоб всласть наигрался тут! В одиночестве…
Два ледокола неспешно двигались навстречу друг другу. Расстояние между ними медленно, но уверенно сокращалось. А за кормой «Громова» покачивался огромный айсберг.
Облокотившись на заграждение, Петров стоял у левого борта и печально смотрел на удалявшуюся глыбу, принесшую ему и экипажу массу хлопот и переживаний.
«Интересно, как сложился бы наш поход, не повстречайся на пути «Семен Семеныч»? — размышлял он, перебирая различные варианты. Из всех самым реальным представлялся один: — Толстый лед мы все одно бы не прошли и легли бы в дрейф. Но остался бы жив полярник, не погиб бы Долгов. Да и судно не пострадало бы от ледяной бомбардировки…»
Вдруг взгляд выхватил какие-то странные движения в районе айсберга. Андрей получше присмотрелся к нему и… стал свидетелем кончины громадной глыбы.
Вначале от белесой вершины откололся приличный кусок весом в несколько десятков тонн. Скользнув вниз, он рухнул в воду, подняв фонтаны брызг. Исполинская глыба покачнулась, словно решаясь на отчаянный поступок. Затем величественно улеглась на бок.