Цимбалистый изумленно взирал на останки своего инструмента, затем поднял на Севченко полный ненависти взгляд.
— Ничего, товарищи-любители — я заставлю вас стать профессионалами, — зло проговорил тот. И показал на «вертушку»: — Эта работа не нравится? Хорошо, я найду вам занятие по душе…
* * *
Спустя 20 минут боцман, Кукушкин, два матроса и Беляев махали ломами, скалывая с палубы наросший лед. Беляева к штрафным работам никто не приговаривал, но он самостоятельно принял решение влиться в коллектив и помочь.
Севченко стоял чуть поодаль и наблюдал за исполнением наказания.
— Ощущаете себя диктатором Антарктиды, товарищ капитан? — подошел к нему Петров.
Тот даже не обернулся. Узнав предшественника по голосу, бросил:
— Я, кажется, просил вас не попадаться мне на глаза.
— Ну, не обессудьте, раз попался. Просто стало интересно, какой смысл в этой работе, если к вечеру здесь опять будет каток?
— Смысл, Андрей Николаевич, в том, — раздраженно ответил Валентин Григорьевич, — что на судне каждый должен быть занят делом!
— Понятно. Ну, тогда, если вы не возражаете…
Петров приблизился к штрафной команде, вооружился ломом и принялся долбить намерзшую глыбу.
Заметив рядом старого капитана, Цимбалистый благодарно кивнул, остальные тоже воспряли духом.
Севченко наблюдал за этой сценой с неприязнью и уже хотел огласить палубу очередной командой, как вдруг с крыла мостика послышался крик вахтенного:
— Воздух!
Все бросились врассыпную.
Цимбалистый схватил сидевшую в сторонке Фросю и, прижав ее к себе, забился под спасательный бот. Матросы заскочили в надстройку. Беляев прижался спиной к основанию кран-балки…
В небе летел гражданский самолет с опознавательным знаком Новой Зеландии на хвостовом оперении…
* * *
Выполняя проход немного правее неизвестного судна, экипаж самолета внимательно разглядывал все, что находилось на его палубе.
— Неизвестное судно относится к ледокольному классу; водоизмещение приблизительно 15 тысяч тонн. Совершенно очевидно, что судно вмерзло в лед и дрейфует, — начитывал на бортовой самописец командир экипажа. — На корме вижу пришвартованный вертолет темно-красного цвета. Все шлюпки и спасательные боты находятся на штатных местах. Видимых повреждений не наблюдаю. На мачте развивается потрепанный флаг Советского Союза. Название судна… написано по-русски и читается как «Михаил Громов».
Когда ледокол остался позади, командир экипажа обернулся к радисту и спросил по-английски:
— Ты кого-нибудь видел?
— Нет, — ответил радист.
Второй пилот предложил:
— Давайте сделаем второй проход по другому борту.