Самолет сделал плавный вираж, развернулся на 180 градусов и прошел вдоль необследованного борта. И снова члены экипажа не заметили ни одного человека.
— Пройдем еще раз? — спросил второй пилот.
Командир мотнул головой и постучал указательным пальцем по одному из приборов:
— Топлива осталось как раз на обратный путь. Передай на базу результаты облета.
Дождавшись, когда самолет наберет высоту в шесть тысяч футов, второй пилот нажал кнопку «Радио»:
— «Инверкаргилл», ответьте борту «Семьсот десять».
— Борт «Семьсот десять», «Инверкаргилл» на связи, — отозвался диспетчер.
— Обнаружено дрейфующее гражданское судно ледокольного типа. Предположительно русское — носит название «Михаил Громов». Дважды произвели облет, но признаков жизни на судне не заметили. Записывайте координаты…
Выслушав и записав десяток цифр, диспетчер передал:
— Понял вас, «Семьсот десятый». Возвращайтесь…
* * *
Пока самолет нарезал над ледоколом круги, Севченко и Петров лежали между рядов пустых бочек. Так вышло, что по команде «Воздух» они бросились в одну сторону и вместе укрылись именно здесь.
— Зря вы инструмент разбили, — посматривая вверх, произнес Петров. — У парней и так жизнь не сахар.
— Оставьте свои оценки при себе, — огрызнулся Севченко.
— Мы, Валентин Григорьевич, в дрейфе. А на борту не только моряки, если вы помните. Люди с ума сходят от однообразия.
— На аркане и силком сюда никого не тащили! Знали, на какую работу нанимаются. Так что потерпят.
— Слушайте, давайте начистоту, — поглядел на коллегу Петров. — Вы всерьез считаете, что за нами кого-то отправили? Два с половиной месяца прошло.
— Если я захочу обсудить с кем-нибудь решение пароходства, то вы будете в этом списке последним.
Андрей придвинулся ближе и негромко, но твердо сказал:
— А теперь послушай меня внимательно. Этот рейс и так начался с большим опозданием, потому что в твоем пароходстве мяли сиськи вместо продуктивной работы. Мы должны были покинуть порт на полмесяца раньше и убраться из Антарктиды по тонкому льду. А людей пришлось снимать с «Русской», когда толщина льда стала больше метра, при максимальной ледопроходимости «Громова» — ровно метр. И мы все равно вмерзли бы в этот проклятый лед, даже если бы не задержались для оказания помощи смытому за борт полярнику. И теперь за это придется кому-то ответить. Как думаешь, кому?
Севченко смотрел вдаль и молчал.
— Я уверен: они вообще не хотят этого расследования, — продолжал Петров. — Готов поставить ящик коньяка на то, что они просто сидят в пароходстве и ждут, пока рассосется само собой.