— Ты эту ересь и команде рассказываешь? — скептически отозвался Валентин Григорьевич.
— Нет, конечно. Но ты-то должен понимать! Выйди в эфир! Капитан имеет право нарушить инструкции и радиомолчание в критической ситуации.
Севченко «понимающе» глянул на Петрова.
— А ты, оказывается, еще и провокатор?
В этот момент прямо над ними, гудя двигателями, пронесся самолет. Оба капитана пригнули головы.
— Ушел! — оповестил вахтенный с крыла мостика.
Застигнутые врасплох члены команды покинули временные убежища и принялись очищать одежду от снега.
— О нас просто забыли, — отряхивал воротник куртки Андрей. — Пора бы уже это признать!
Севченко не ответил. Развернувшись, он пошел к открытой дверце в надстройку…
* * *
Ближе к вечеру «музыканты» опять собрались в трюмном отсеке. Настроение у всех было поганым.
— Извиняюсь, что лезу в вашу морскую специфику, но это уже не принципиальность, — сокрушенно покачал головой Беляев. — Это просто какое-то солдафонство и безумие.
Молодым матросам пришлось согласиться. А Кукушкин рьяно поддержал:
— Я вообще не понимаю — чего он пристал ко мне с этим вертолетом?! Я же не механик, в конце концов! Для обслуживания авиационной техники, между прочим, требуется специальное образование и допуск, которого у меня нет!..
В этот момент в трюмном отсеке снова появился Севченко. Все примолкли и настороженно посмотрели на капитана в ожидании очередного разноса.
Но этого не последовало.
Капитан поставил на металлический верстак старый баян. Инструмент жалобно «всхлипнул», разбавив гнетущую тишину.
— Репетировать разрешаю, — примирительно произнес Валентин Григорьевич. — Но только в свободное время.
Замена была неравнозначная, «музыканты» хмуро взирали на Севченко.
— За работу, «Битлз», — буркнул он и исчез в коридоре.
Кукушкин спрыгнул с пустой бочки, подошел к верстаку и, подняв баян, раздул меха:
— И чего с этой шарманкой делать?
«Музыканты» смотрели на него. Кто-то был хмур и невесел, кто-то посмеивался.
— Время есть, а денег нет, — попробовал тот сопроводить пение игрой.
Однако инструмент вместо мелодичного звука издал такой «вопль», что пилот от неожиданности его выронил.
— Делать нечего, — изрек Беляев. — Давайте репетировать на том, что есть.
Вздохнув, Цимбалистый кивнул и приготовился отстукивать ритм на своем «барабане» — пустой бочке из-под соляры…
* * *
Виталию Цимбалистому шел 35-й год. Он был коренаст, среднего роста, с сильными ручищами и крепкими ногами. Темные волосы, высокий лоб, скуластое лицо с выразительными карими глазами. И россыпь веснушек вокруг прямого носа — совсем как у десятилетнего мальчишки.