В коридоре послышались голоса, в столовой появились свободные от вахты матросы.
— Приветствуем, Тимур, — здоровались они, усаживаясь за длинный стол. — Как самочувствие?
— В порядке. И вам не хворать. Устраивайтесь, сейчас кушать будем…
Сгоняв к раздаче, он ловко подхватил несколько тарелок и поставил их перед моряками. Заметив стоявшую в дверях Фросю, строго спросил:
— А ты чего? Тоже вахту сдала?
Собака в ответ облизнулась. Она давно уже поняла, что этот добродушный человек в белом форменном одеянии заведует на судне всеми съестными припасами.
Посмотрев на ее впалые бока и нездоровую шерсть, кок вздохнул:
— Ладно, сейчас…
Он достал из кармана кусочек сахара, положил его на блюдце, залил из кружки небольшим количеством воды. И поставил перед Фросей.
— Все, что могу. Ешь.
Она подошла к блюдцу и принялась лакать сладкую воду…
В зал ввалились полярники. Все были в приподнятом настроении.
— Живем, братцы! — уселся за стол Беляев. — Скоро на большую воду выйдем!
Матросы и кок удивленно переглянулись.
— Чего стоим-то, Тимур? — смеясь, напирал сбоку другой полярник, с мохнатой длинной бородой, как у Отто Юльевича Шмидта. — У тебя там, в холодильных камерах, поговаривают, даже шпроты имеются? Так мечи их на стол!
— Как на большую воду? — недоумевал кок. — Разве «Новороссийск» уже подошел?..
— Сами пойдем, дорогой! Власть на судне сменилась, ребята сейчас лед взрывают.
— Где взрывают?
— У носа и у кормы. Так что давай, раскулачивайся!
Кок не торопился выполнять настойчивую просьбу малознакомого человека. Полярнику пришлось отодвинуть его и самому направиться в «закрома».
— Э-э! А ну стой! — схватив его за куртку, Тимур прикрыл дверь на камбуз.
При этом где-то внизу грозно зарычала Фрося.
— Ты чего?! — не понял полярник. — Тебе же говорят: мы уходим! Отметить надо!
— Когда уйдем, тогда и шпроты!
«Отто Юльевич» оттолкнул его от двери.
— Да кто тебя спрашивает!
И тут же взвыл — рыкнув, Фрося вцепилась зубами в его ногу.
— Ах ты шавка недотопленная! — пнул он собаку, отчего та с визгом отлетела к ближайшему столику.
Такого наглого поведения на своей территории Тимур стерпеть не мог. Глаза кавказца моментально налились кровью, ладони сжались в кулаки, он с яростным криком бросился на бородача.
Завязалась потасовка.
— Стоп, мужики! Вы чего?.. — пытался разнять их Беляев. — Хватит! Остановитесь!..
Но было поздно. Долгое время натянутые, как струны, нервы не выдержали. В кают-компании загремели резко отодвигаемые стулья — из-за столиков вскакивали матросы.
— «Пингвины» наших бьют! — боевым кличем пронесся по залу чей-то крик.