– И что? – спросила Рут, и Роза на ее коленях слабо прокрякала «что-что-что», словно подражая своей матери.
Мирна посмотрела на Оливье, Габри и Клару:
– Она подарила вам варежки и шарф, которые связала сама. А на них – символы вашей жизни. Кисточки для Клары…
– Я ничего не хочу знать про ваш символ, – перебила ее Николь, обращаясь к Габри и Оливье.
– Она практически везде оставляла подсказки, – сказала Мирна. – Наверное, ее это ужасно расстраивало.
– Расстраивало? – переспросила Клара. – Это было не слишком очевидно, знаешь ли.
– Неочевидно для тебя, – возразила Мирна. – И для меня. И для любого из нас. Но женщине, которая не привыкла говорить о себе и о своей жизни, вероятно, казалось, что она просто обнажается перед нами. Вы же понимаете, как это бывает. Когда мы что-то знаем и отпускаем намеки, они кажутся нам такими очевидными. Она, вероятно, считала нас сборищем идиотов, оттого что мы не слышали ее.
– Но что такого она говорила? – спросил Оливье. – Что Виржини до сих пор жива?
– Последнюю подсказку она оставила у меня под елкой, когда думала, что не вернется, – сказала Мирна. – В открытке говорилось, что здесь ключ к ее дому. Который откроет все секреты.
– Ее альбатрос, – подхватила Рут.
– Она подарила вам альбатроса? – спросила Николь.
Ничто в Трех Соснах и в этих людях ее больше не удивляло.
Мирна рассмеялась:
– В некотором роде. Она подарила мне вязаную шапочку. Мы думали, она сама ее связала, но шапочка была слишком старая. И на ней метка. «МА».
– Ма, – сказал Габри. – Значит, шапочка принадлежала ее матери.
– Как ты называл свою мать?
– Ма, – ответил Габри. – Ма. Мама.
Наступило молчание. Мирна кивнула:
– Вот именно. Не «ма», а «мама». Там стояли инициалы, как и на всех других шапочках. Мадам Уэлле связала эту шапочку не для себя.
– Тогда для кого? – спросила Рут.
– Шапочка принадлежала убийце Констанс.
Вильнёв нажал кнопку звонка, и соседка открыла дверь.
– Гаэтан, вы за девочками? – спросила она. – Они играют в подвале.
– Non, merci, Селеста. У меня к вам просьба: позвольте воспользоваться вашим компьютером. Мой забрала полиция.
Селеста перевела взгляд с Вильнёва на крупного небритого человека с синяком и порезом на щеке. В ее глазах промелькнуло сомнение.
– Прошу вас, – сказал Вильнёв. – Это важно.
Селеста согласилась, но продолжала внимательно следить за Гамашем, когда они с Вильнёвом быстро прошли по дому в столовую, где на маленьком письменном столе стоял ноутбук. Гамаш, не медля ни секунды, вставил флешку в порт. Раскрылся проводник.
Гамаш кликнул по первому файлу. Потом по следующему. Записал несколько слов.