– Анализируя имеющиеся у него данные, Гамаш понял, что есть четыре человека, отвечающие этому описанию, – продолжила Мирна. – Первый – Антуан, приходской священник. Он сказал, что появился в приходе гораздо позже отъезда девочек. Так оно и есть. Но он не признался, что вырос неподалеку. Дядюшка пятерняшек сказал, что ребенком играл с Антуаном. Может быть, отец Антуан не солгал, но и полной правды не сказал. Почему?
– А священник имел возможность подделать записи, – заметила Клара.
– Такая же мысль посетила и Гамаша, – сказала Мирна. – Потом, сам дядюшка, Андре Пино, на несколько лет младше девочек. Он говорил, что играл с ними в хоккей, а потом переехал жить к их отцу и присматривал за ним до самой его смерти. Как сын. И месье Уэлле оставил ему ферму.
– Но МА должна быть женщиной, – сказала Клара. – Мари такая-то.
– Мари-Аннетт, – кивнула Мирна. – Аннетт – имя соседки Констанс. Это единственный человек, с которым общались сестры. Единственный человек, который поднимался к ним на веранду. Это может показаться мелочью, почти ничем, но для пятерняшек, так травмированных вниманием общества, впустить кого-то к себе в дом – дело не пустячное. Не могла ли Аннетт быть Виржини или тем потерянным ребенком?
– Но если Констанс и Элен видели, как она убила Виржини, разве они стали бы и дальше общаться с ней?
– Может, они ее простили, – сказала Рут. – Может, они поняли, что если жизнь исковеркала их, то могла исковеркать и их сестру.
– А может, они хотели, чтобы она была рядом, – сказала Клара. – Лучше уж черт известный, чем неизвестный.
Мирна кивнула:
– Аннетт и ее муж Альбер уже жили там, когда сестры поселились в соседнем доме. Если Аннетт приходилась им сестрой, то это наводит на мысль либо о прощении, – Мирна посмотрела на Рут, – либо о желании держать ее под присмотром.
– Или его.
Все повернулись к Терезе. Она смотрела в окно, но явно слушала рассказ.
– Его? – переспросил Оливье.
– Альбера. Соседа, – ответила Тереза. От ее дыхания оконное стекло затуманилось. – Может быть, не Аннетт была их сестрой, а он – их братом.
– Вы правы, – сказала Мирна, аккуратно кладя письмо Гамаша на стол. – Эксперт Квебекской полиции уверенно заявил, что третья ДНК – мужская. Шапочку с ангелами Мари-Ариетт связала для своего сына.
– Альбера, – сказала Рут.
Мирна не ответила, и все взгляды устремились на нее.
– Если у Исидора и Мари-Ариетт родился сын, то как они могли назвать его? – спросила она.
В комнате повисла тишина. Даже Роза перестала покрякивать.
– У старых грехов длинные тени. – Все посмотрели на агента Николь, которая произнесла эти слова. – Где все началось? Кто сотворил чудо?