– Ну что ж, иди и скажи им правду.
Они вышли из автомобиля. Киона пошла впереди Людвига, чтобы поскорее предстать перед теми, кто дожидался ее возвращения. Когда она вошла в прихожую, освещенную люстрой из опалового стекла, раздались возгласы облегчения.
– Где ты была? – рявкнул Жослин, вставая со своего кресла. – Ты что, желаешь моей смерти и для этого куда-то исчезаешь?
– Киона, ты заходишь уж слишком далеко! – неодобрительно покачала головой Мари-Нутта. – Мукки и Луи везде тебя ищут. Теперь придется искать их!
– Мне захотелось сходить в Валь-Жальбер, чтобы взглянуть на Фебуса, – сказала Киона, чувствуя на себе одновременно и обеспокоенные, и гневные взгляды Эрмин, Тошана, Лоранс и Акали. – А Людвиг, который как раз ехал туда же, подвез меня и затем привез обратно. Мне жаль, что я заставила вас волноваться.
– Волноваться, муки небесные, – это не то слово! – проворчал ее отец. – Ты ушла куда-то одна ночью – и это после всех тех треволнений, которые вызвала у меня не так давно!
– Прости меня, папа, – вздохнула Киона.
Людвиг слушал этот разговор, стоя на пороге гостиной. Он находился в нескольких шагах от Кионы, стоящей к нему спиной. Он разглядывал ее – стройную, худенькую, облаченную в черные одежды, с растрепанной шевелюрой, поблескивавшей в свете люстры. Те, кто находился перед ней, казались Людвигу какими-то тусклыми силуэтами – кроме, пожалуй, Эрмин, очень красивой со своими светлыми волосами и большими голубыми глазами, взгляд которых был прикован к сводной сестре. Несмотря на удивительное сходство между Кионой и Эрмин, Киона была все же другой. Людвиг невольно снова сравнил ее со сказочными существами – феями и духами, живущими в огромных дремучих северных лесах. Однако эти таинственные существа из древних легенд представляли собой своего рода сообщество, состоящее из веселых или злых сотоварищей. Киона же была такая среди окружающих ее людей одна.
Людвиг и дальше предавался бы таким странным размышлениям, если бы Жослин успокоился. Но не тут-то было! Глядя на свою дочь с высоты своего внушительного роста, Жослин крикнул:
– Лора права: я слишком многое тебе позволяю! Ты уходишь и приходишь тогда, когда тебе вздумается, ты собираешься бросить школу… Так вот, черт возьми, теперь это закончилось. Начиная с этого вечера ты будешь спрашивать разрешения, прежде чем куда-то уйти, и будешь вести себя так, как полагается. Тебе известно, что произошло с твоей прабабушкой Алиеттой, когда она бегала в Пуату по болоту ночью в полнолуние? Насколько я знаю, если ее отец слышал, как она возвращается оттуда в отчий дом, он устраивал ей трепку – сильно бил палками по икрам. Я бы не удивился, если бы оказалось, что эта колдунья выбрала тебя для своего перевоплощения! Может, тебе тоже хочется побегать по болоту в полнолуние? Лично я не хочу больше ничего слышать ни о билокации, ни о ясновидении, ни обо всем остальном. Ты поняла?