– Я не вижу Мукки, – посетовала Эрмин. – На палубе так много народа!
– Посмотри вон туда, в сторону носа судна. Он разговаривает с бабушкой Одиной.
– Да, ты права.
– Мин, дорогая, почему ты решила остаться здесь? Ты ведь сгораешь от желания находиться с ними на судне и вернуться к себе домой, на берег Перибонки. Я чувствую это всем своим существом.
– Ты также, должно быть, чувствуешь, что мне хотелось бы иметь возможность сходить в церковь, чтобы помолиться за Шарлотту, и что я хочу помочь тебе присматривать за Аделью и Томасом. Кроме того, мама проявила большую щедрость и подарила нам современный высококлассный грузовик! Я из чувства благодарности хотела бы посвятить немного времени ей. Тошан рассчитывает вернуться через десять дней, и тогда он отвезет туда и меня, но уже на автомобиле. Ну ладно, давай уйдем с пристани. Мне нужно зайти в булочную.
Эрмин увлекла за собой свою сводную сестру. Они вдвоем представляли собой очаровательное зрелище – в легких платьях пастельных тонов и в белых шляпах с широкими мягкими полями. Мари-Нутта двумя часами раньше сильно удивилась, увидев, что Киона вдруг стала одеваться элегантно.
– Что с тобой случилось? – воскликнула Мари-Нутта.
– Не докучай мне! – огрызнулась ее юная тетя. – Бывают ситуации, когда я одеваюсь традиционно. На похороны Шарлотты я ходила не в спецовке, разве не так? Я провожу вас до пристани. Погода сейчас жаркая, и в таком легком платье я буду чувствовать себя комфортнее.
– Ты очень красива и без нарядной одежды, а в таком элегантном платье – просто ослепительна, – добавила Лоранс.
Теперь Киона жалела о том, что додумалась, как сказала Адель, «нарядиться так, чтобы стать красивой-прекрасивой». Она упрекала саму себя за свое смутное желание оставить у Людвига приятное впечатление о той, кого он упорно называл «маленькой Кионой». «Что он сейчас делает? О чем думает? – спрашивала она сама себя, идя рядом с Эрмин. – На палубе его не было. Он наверняка находился в каюте судна – вместе со всеми теми, кто укрывался там от ветра или страдал от бортовой качки».
Она, досадно отвлекаемая ударами своего быстро заколотившегося сердца, попыталась сконцентрироваться и увидеть мысленным взором, что происходит сейчас с этим красивым немцем. Вскоре ей удалось его увидеть. Видение это было кратковременным, но очень четким. Людвиг сидел на скамейке в голубой рубашке, а его правильные черты лица стали еще более симпатичными благодаря задумчивому выражению. К глазам у него подступили слезы.
– Киона, ты споткнулась! – забеспокоилась Эрмин. – Ты, похоже, не привыкла ходить в обуви на высоком каблуке.