Глава 16
После тревожного лета
Роберваль, пятница, 1 сентября 1950 года
Киона сидела в беседке, а у нее на коленях лежала тетрадь Алиетты. Небо было покрыто серыми тучами, шел мелкий дождь. Из-за белого забора, вдоль которого росло множество белых роз, доносилась песня волн озера. Волны эти были более быстрыми и более высокими, чем обычно. Все домочадцы пообедали вместе и затем разошлись кто куда – каждый по своим делам. Акали занялась наведением порядка в комнатах. Мадлен стала одевать детей, готовя их к ставшей уже почти ритуальной прогулке по бульвару Сен-Жозеф. Лора и Жослин уселись слушать радио в гостиной, а Эрмин принялась писать письма, расположившись в столовой в компании Мирей, которая погрузилась в одно из своих любимых занятий – составляла меню на следующую неделю.
«Как тихо! – подумала Киона. – Мне нужно воспользоваться этим, чтобы поразмышлять».
После посещения резервации она почувствовала себя гораздо спокойнее. Левой рукой она прикасалась к маленьким ракушкам своего ожерелья, словно пытаясь впитать в себя их магию. Она прикоснулась также к медальону Алиетты, и это заставило ее вспомнить о том волнении, которое она испытала, когда узнала об обстоятельствах трагической смерти ее прабабушки. «Что нам следует делать, Алиетта? – мысленно спросила она, закрывая глаза. – Твои палачи умерли много лет назад, пусть даже, по словам Эрмин, Лора и увидела старого Гедеона через окно фермы, когда ей и Жослину пришлось оттуда ретироваться, потому что их выгнала Мари, ревностная католичка, которая, должно быть, не очень внимательно читала Евангелие».
Жослин предпочел ни о чем не рассказывать ни Лоре, ни тем более другим членам семьи. Эрмин его в этом поддержала.
– Нужно забыть, Киона, – заявила Эрмин днем раньше, когда они снова принялись обсуждать эту трагическую историю. – Ты говорила нам, что у тебя были видения, в которых Алиетта сверкала, а это означает, что она находится посреди божественного света и что она прощена.
Киона, поморгав, посмотрела на розовые кусты, листья которых, смоченные дождем, блестели.
– Ну хорошо, давай забудем! – сказала она тихим голосом. – Я уже получила послания, в которых нуждалась. Я, кстати, и сама являюсь посланницей каких-то невидимых сил. Я не должна бояться быть такой, какая я есть. По словам Наку, я не имела никакого отношения к кончине Шарлотты.
В словах почтенного шамана Киону кое-что удивляло. Он, похоже, был уверен, что она почувствовала бы влечение к Людвигу даже в том случае, если бы его законная супруга не умерла. «Не могу в это поверить, – подумала Киона. – Это правда, что я первой встретилась с ним на улице Сен-Анн и первой стала помогать ему, но ведь я была тогда всего лишь ребенком – его маленькой Кионой».