На скоро, проглотив бутерброд и выпив кофе, Саша начала собираться на работу. Открыв гардероб, она достала новый, еще ни разу не надеванный костюм. Прямая до колен юбка отлично сочеталась с таким же бирюзовым пиджаком, подчеркивая талию. Саша посмотрела на себя в зеркало. Все было хорошо, за исключением талии. Там, где пиджак должен прилегать к телу, теперь он оттопыривался, грозя разойтись, при любом удачном случае, по шву. Вот вам и работа на свежем воздухе, — с сожалением констатировала Саша и начала с опаской примерять другую одежду.
На работу, по чистому везению — ни одной пробки на дороге, Саша приехала вовремя. Первым делом зашла в приемную. На месте знакомой «ассистентки» сидела незнакомая девица, модельной внешности.
— Юрий Николаевич у себя?
— Вы кто? Ожидайте.
Саша улыбнулась. Юное создание неопределенно кивнуло кукольной головкой в сторону кабинета Степанкова. Сидеть в приемной без дела, не зная, кем и насколько занят Степанков, Саша не стала.
— Передадите Юрию Николаевичу, когда он освободиться, что я в себя в кабинете.
Девушка снова не понятно кивнула головой и углубилась в просмотр гламурного журнала.
У доктора медицинских наук Юрия Николаевича Степанкова было всего две слабости. Первая, это даже не слабость, а скорее пристрастие, — работа. Саша не переставала удивляться как он умудряется руководить своей клиникой, пусть и не большой, при этом ежедневно вести прием пациентов, в перерыве между этим — читать лекции на кафедре психиатрии, регулярно печататься в журналах, посещать все, мало — мальски, значимые конференции, выступать на симпозиумах. Все это наводило на мысль, что у доктора Степанкова другой отсчет времени и сутки длятся никак не положенные двадцать четыре часа, а гораздо больше. За эту слабость Саша безмерно уважала Степанкова.
Другой слабостью были женщины. Будучи далеко не красавцем в юности, к тридцати семи годам Степанков в Ален Делона не превратился. Но было в нем столько обаяния и магнетизма, что, невзирая на все недочеты внешности, женщины в него влюблялись мгновенно. Влюблялись умные ровесницы, с которыми он пересекался по работе. В равной доле, с ним спали молоденькие аспирантки. И, чего греха таить, засматривались даже пациентки. Но этим простительно — дозволенная доля влюбленности, в данном случае, только на пользу. И эта новенькая «ассистентка» только подтверждение теории постоянной влюбленности. Хорошо, что часто меняющиеся «ассистентки» занимали место непосредственно в приемной Степанкова и к больным не имели никакого отношения.