— Ой, как необычно… Тут его нет. Может, он взял его к себе домой?
— Поищите еще, — предложил Яковлев, безнадежно уверенный, что дело пропало. И в этом случае нехорошие предчувствия сбылись! На Асю было жаль смотреть: девушка так расстроилась, будто была лично виновата в пропаже дела.
— Сосредоточьтесь, Ася! Где у вас хранятся ключи от шкафа?
— На вахте.
— Это секретно?
— Не очень. Их кто хочет, тот и берет.
— А вы не помните, о чем шла речь в деле, которое достал из архива Радий Кузьмич?
— Да я же его и не читала! — возмутилась Ася. — Он так трясся над ним, что я так и думала, заберет с собой, чтобы быть совершенно уверенным, что с ним ничего не случится. Единственное, что я запомнила — это «Свет».
— Какой свет? — не понял Володя Яковлев. — Что и где засветилось?
— На обложке скоросшивателя фиолетовыми чернилами было написано «Свет». Я удивилась: обычно там пишут фамилию. А Радий Кузьмич объяснил, что «Свет» — это и есть такая необычная фамилия. И еще какой-то патент… технический… нет, химический… Вот видите, какая я дурочка, ничего не помню!
«Вы лжете, мистер Тимоти Аткинс!»
Эту эффектную, в духе романов девятнадцатою века, фразу Турецкий произнес не вслух, но все-таки произнес, когда, установив, что относительно убийства Питера Зернова Василий Чернушкин чист, а финансовыми нарушениями «Росправа» должны заниматься другие отделы, переключился на другие линии расследования. Сдержаться сил не было! Пресс-атташе американского посольства, в его присутствии сожалевший о том, что давно потерял связь со своим навеки незабвенным другом Питером, оказывается, разговаривал с ним в день, непосредственно предшествовавший смерти. Запись переговоров по служебному телефону «Мира и страны» однозначно об этом свидетельствовала. Диалог скорее напоминал именно деловые переговоры, чем блаженный, затрагивающий то да се треп старых друзей. Во всяком случае, в голосе мистера Аткинса сквозь профессиональную вежливость пробивались стальные нотки начальника, который отчитывает подчиненного. К сожалению, они располагали только началом диалога, но и этого было достаточно, чтобы понять, что речь шла о каких-то инвестициях и о вложениях в какие-то общественные фонды. Турецкий дал задание своим подчиненным раздобыть сведения, какие инвестиции мог иметь в виду Аткинс. Не прошло и суток, как Поремский положил на стол следователю по особо важным делам лист ксерокопии, начинавшейся со слов: «Мир» поможет американцам купить Россию»…
Именно так называлась статья, перевод которой держал сейчас в руках Александр Борисович Турецкий: оригинал был по-английски, и о содействии пришлось просить молодых сотрудников. Обычная статья, опубликованная в открытых источниках, а проще говоря, в одном из еженедельных журналов США, предназначенных для экономически развитого потребителя, желающего на отдыхе почитать нечто познавательное. В ней утверждалось, что журнал «Мир и страна», который недавно начал выходить в России под руководством Зернова, воспитывает новое поколение лояльных по отношению к Америке бизнесменов и политиков. Для экономики двух стран это принесет ощутимую пользу в будущем, а для отдельных лиц окажется полезным уже сейчас. Миллиардер Келли, на чьи деньги Зернов издает журнал, рассчитывает с помощью инвестиций в российский сырьевой сектор обезопасить от обесценивания свои капиталы на родине.