Володя взял пропуск и недовольно покосился в потемневшее от дождя окно. Если ДО ВОСЬМОГО корпуса далеко, придется раскрывать зонтик со звездами и цифрами, вызывая со стороны химиков нездоровый интерес… А, где наша не пропадала! «И так добегу», — решил он.
Восьмой корпус не удивил ничем новеньким. Готические своды, крашенные гладкой салатной краской. Лампы дневного света — сияющая пунктирная линия вдоль бесконечно тянущейся слева стены. Справа тянулись параллельно, стене двери, одни наглухо закрытые, другие приотворенные и выпускающие наружу запахи, наподобие того, что витал в административном корпусе. «Зав. отделом пластмасс, доктор химических наук О. П. Чемерицын», — прочел Володя и постучал, успев припомнить: «Чемерица — это ведь, кажется, какое-то ядовитое растение? Или сок этого растения… В общем, то, чем травят».
Доктор наук Чемерицын О. П. не курил, но вид имел даже более прокуренный, чем директор. Останавливала внимание желтизна кожи сморщенного, как у пожилого африканскою пигмея, личика и белков глаз — острых, подвижных, проницательных. Запросто поздоровавшись с Володей за руку и представясь: «Олег Петрович», он прямо спросил о цели визита и, услышав, что речь идет о его покойном друге, жестом пригласил присесть.
— Только ненадолго. Я сейчас по лабораториям пойду.
Очевидно, Олег Петрович не любил засиживаться на месте. Малорослый, шустрый, он постоянно пребывал в движении. То он вертел шариковую ручку между изящными пальцами прирожденного экспериментатора, то теребил полу белого, прожженного коричневыми пятнами халата, а в особо патетических местах воздевал руки к потолку, и просторные рукава халата, сдвигаясь, обнажали предплечья — как у ребенка, почти без волос.
— Наконец-то! — начал он с обвиняющей экспрессивностью. — Столько лет упустили и только сейчас начали улики искать?
— Какие улики?
— Люди просто так с поездов не падают, если они не больные и не алкоголики. А Гриша не был алкоголиком. Выпивали мы с ним вместе, бывало иногда, по большим рабочим праздникам, но алкоголиком он не был. У нас, кто в молодости работал на химическом производстве, печень и так не выдерживает. Смотрите! Видите? — Олег Петрович придвинулся вплотную к невольно отшатнувшемуся Яковлеву и оттянул нижнее веко. — Как по-вашему, можно с такой печенкой злоупотреблять спиртным?
Володя был далек от медицины и никакого признака, свидетельствующего о болезни печени, в чемерицынском глазу не приметил. Вот разве что, в целом, глаз производил неприятное впечатление. Чересчур подвижный, беспокойный какой-то глаз.