– На даче. Это по Дмитровскому шоссе на…
– Исключено, – перебил ее Гуров. – Не мой курятник. В смысле, я хотел сказать, не наш район, и вообще это дело Следственного комитета. Они и будут расследовать скорее всего.
– Да, там уже побывала полиция, и как раз вот это обстоятельство и напрягает Маргариту. По ее словам, они вели себя нагло, бесцеремонно, разговаривали очень пренебрежительно, в таком тоне, будто подозревают всю семью, включая детей! И ей бы хотелось…
– Машенька! – снова перебил жену Гуров. – Людям всегда кажется, что полиция ведет себя бесцеремонно, недостаточно деликатно и все такое. Уверяю тебя, я себя веду точно также. Это издержки профессии, понимаешь?
– Понимаю, но все же ей бы хотелось, чтобы этим делом занялся кто-то свой. Чтобы действительно нашел убийцу, а не хватал того, кого удобно.
– Слушай, это не имеет значения, чего бы ей хотелось! – начал злиться Лев. – Дело ведет другое ведомство, и я не могу просто так забрать его себе, как понравившуюся игрушку! Да и не хочу, честно говоря! И с каких пор я стал для нее «своим»? Я ее даже никогда не видел! И не имею желания.
– Гуров, ну, я тебя прошу, про-шу! – почти выкрикнула Мария. – По-моему, я не часто это делаю!
Гуров подавил вздох. Мария и впрямь практически никогда не вмешивалась в его служебные дела и уж тем более не просила «по дружбе» расследовать уголовные преступления для ее подруг и знакомых. Она вообще была очень адекватным человеком, трезво смотрящим на мир и готовым в случае необходимости произнести решительное «нет» без того, чтобы потом мучиться угрызениями совести. Но почему-то сейчас очень просила…
«Ей так дорога эта Маргарита? – с недоумением подумал Гуров. – Которая даже ни разу не была у нас дома?»
Но он догадывался, что дело в другом. Мария была очень благодарным человеком. Это не проявлялось у нее в бесконечных словесных расшаркиваниях и постоянных «спасибо-спасибо». На чью-то проявленную помощь она старалась отвечать делом, даже если от нее этого не требовали. Гуров отлично знал, что, получив помощи «на копейку», Мария потом возвращала «на рубль». По всей видимости, случай с Водопьяновыми был из этой категории. Помощь, полученная двадцать лет назад, сейчас не давала жене равнодушно пройти мимо.
– Лева… – совсем тихо произнесла Мария. – Лева, я прошу.
Услышав эту фразу, Гуров сдался. По имени жена называла его редко, только в самые проникновенные моменты, обычно ограничиваясь полушутливым свойским «Гуров». Это был их стиль общения, понятный и подходящий обоим. И сейчас он понимал, что, раз она обратилась к нему именно так, значит, эта просьба действительно важна для нее.