Он пытался спасти меня, не мог понять, что демона крещением не спасешь. Да, я сострадаю людям, помогаю им, но не люблю их, они мне отвечают той же монетой.
Лишь женщины, которые побывали в моей постели, испытывают ко мне страсть, любовь, не понимая причины возникшего чувства в них. Я же слишком хорошо понимаю, откуда такое берется. Демоны другие существа, мы не люди, наша кровь будоражит людскую, во время близости женщина получает то, что не может испытать с мужчиной. Кроме страсти и желания, женщинам открывается через меня суть мирозданья, они получают молчаливое знание. После этого они снова хотят испытать подобное чувство.
— Ты пахнешь карамелью, — шепчет женщина.
Они все это мне говорят, эта ничем от других не отличается. Когда все закончилось, она еле дышит, тело еще дрожит.
— Это было невероятно, — говорит она.
Знаю, они все говорят именно это. Стараюсь встречаться с ними на чужой территории, я лишком давно живу среди людей. Женщины начинают приходить ко мне домой, их мужчины пытаются убить меня, не понимая, что я бессмертный. Мне приходилось убивать их. Женщин чтобы избавить от тоски, мужчин чтобы не могли сказать, что я бессмертный. После этого я плакал. Демоны не умеют плакать, но у меня из глаз текли слезы, я оплакивал каждую отобранную жизнь, мои слезы были кровавыми. По-другому не умею.
Я ушел, не оглядываясь на бьющуюся в истерике женщину, умоляющую о следующей встрече. Машину ставил подальше, чтобы не оставлять о себе воспоминаний. Уезжал и понимал, что разбил еще одно сердце, еще одну судьбу, мне было жаль ее, жаль с самого начала. Уйти, не оглядываясь, это сейчас единственное, что могу сделать для нее. Не скоро, но она сможет встречаться с мужчинами, у нее будет в жизни все хорошо, я это вижу. Мне нельзя оставаться, жалеть их, менять их судьбу. Я пробовал, было несколько попыток, это приводило лишь к трагедии.
Сегодня можно позволить себе полет, немного. Вернулся к своему дому, оставил машину. Ушел в пустой парк над Волгой, никого. Я смотрел на воду, она завораживала своим серебристым течением. Крылья распахнулись, полет.
Я кружил высоко над облаками, чтобы не было видно, тень становится незаметной, никого не тревожу, напугал лишь глупую ворону, которая испугано, каркнула и спустила на землю съеденное днем. Полет — это прекрасно!
Ворона
Какой-то ненормальный день получается у меня с этими превращениями. Ночью не сплю, а просыпаюсь лишь к обеду. Сотовый трезвонил, унося сон вдаль дальнюю.
— Алло, — отозвалась начальнику.
— Ритка, ты что спишь? — удивился Николай.