— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — сказал Хадсон. — Но, я так понимаю, рано или поздно вы перейдете к тому, что случилось с Мэтью. Я готов выслушать это прямо сейчас.
Гигант кивнул. Его улыбка исчезла, а глаза вновь стали печальными.
— Что ж, хорошо. Возьмите стул, — он указал вперед на другую сторону прилавка. — Будет непросто рассказать это. Рассказать, как Мэтью погиб, я имею в виду.
Хадсон предпочел бы стоять, но он понял, что, вероятно, эту трагическую историю и впрямь нужно выслушивать сидя, поэтому он последовал совету, взял себе стул и сел на него, чувствуя тяжесть, давящую на сердце с южной стороны от его совести.
Теперь Грейтхаузу пришлось терпеливо ждать, пока Малдун начнет свой ломаный рассказ. Хадсон решил, что если этот человек скажет хоть слово неправды, он это почувствует, и ради правды поломает этому человеку не только его жалкие стекляшки, но и каждую кость, пока не выяснит все, что произошло.
— Эта история началась с нашей дуэли на балу, — начал Малдун. — И закончилась в лодке на реке Солстис, среди болот. А то, что было между этими двумя точками… это был ад.
Хадсон ничего не сказал. Он решил позволить этому человеку рассказать свою историю, пусть это займет столько времени, сколько нужно. Пусть опишет и вспомнит каждую деталь спуска в упомянутый ад… или, возможно, Грейтхауз просто хотел оттянуть неизбежное. Или узнать какие-то детали, которые позволят усомниться в том, что смерть действительно настигла молодого человека, которым он гордился настолько, что, без сомнения, назвал бы в его честь своего сына.
— Я до сих пор не могу поверить, — пробормотал Хадсон, отгоняя облако назойливых комаров от лица. — Что вы не вошли в ее дом. Как вы могли так просто поверить сумасшедшей девчонке?
— Как я сказал уже пять или шесть раз, — ответил Магнус с ноткой легкого раздражения в голосе. — Она пригласила меня внутрь, но я счел, что лучше позволить ей переживать свое горе в одиночестве. У меня не было причин думать, что Мэтью находится там. С чего бы мне так считать? А если он и был внутри, почему решил остаться? Да и к тому же… она пригласила меня — значит, ей нечего было скрывать. В этом смысла ни на шиллинг!
Хадсон лишь хмыкнул в ответ и сосредоточился, направляя своего арендованного скакуна по кличке Гелиос по неровной дороге, ведущей через болотистую пустыню вокруг реки Солстис. Он не стал подливать масла в медленно горящий огонь и объяснять, в чем принципиальная разница между профессиональным решателем проблем и простым стеклодувом, корчащим из себя оного. А ведь заключалась она в том, что стеклодув может делать красивые бутылки и быть совершенно пустоголовым — настолько, чтобы ветер гулял в его голове, беспрепятственно проскакивая через уши — и его соображения не хватает, чтобы рассмотреть проблему со всех сторон. Если бы Малдун попробовал пораскинуть мозгами, он бы вошел в дом,